Дело о Черном Удильщике
Шрифт:
— Я смогу всё исправить, — сквозь зубы отозвался мужчина.
Марван грустно улыбнулась. Вытянула руку, желая коснуться щеки Хамса, но он перехватил её и больно сжал запястье:
— Почему ты не веришь мне?!
— Потому что только создатель решает это, милый, — подытожила старший детектив, вывернув ладонь из тёплой руки мужчины.
— Значит, придется добраться и до него тоже, — заявил Аркан, пододвигаясь ближе. — Никто не посмеет забрать тебя у меня. Никогда.
Инспектор заправил ей прядь чёрных волос за ухо и провел пальцем по островку рыбьей кожи, который стал чуть больше, чем раньше.
— Я так сильно
Дыхание Аркана стало неровным. На секунду он пришел в замешательство и застыл, не в силах поверить в реальность происходящего. Шум голосов, царивший вокруг, затих, и время остановилось. Инспектор медленно наклонился и несмело припал к губам возлюбленной. Она с жадностью ответила на поцелуй и привлекла мужчину ближе, потянув за ворот рубашки.
— Наверное, никогда не привыкну к тому, что могу на самом деле прикасаться к тебе, — отстраняясь, тихо произнес Хамс. — В видениях ты была как будто ненастоящей, слишком… идеальной.
Марван понизила голос до шёпота:
— Я думала, что истории про провидцев — лишь сказки, которыми взрослые пугают непоседливых детей. В приюте… — Старший детектив замолкла, вспоминая неприятную часть своей жизни, но быстро взяла себя в руки и продолжила: — Надзирательница часто говорила, что если я буду пререкаться с взрослыми и скверно учиться, провидец Саргана вырвет мне язык и повесит его себе на шею в качестве трофея.
Аркан сокрушенно покачал головой:
— Историю пишут победители, Марван, поэтому мир уже почти забыл, что произошло много столетий назад. События легко теряются во времени, если тем, кто способен рассказать правду, заткнули рот. — Аркан увидел, как она хмурится в непонимании. — Не уверен, что я тот, кто должен рассказать тебе об этом.
Старший детектив откинулась на спинку стула и погрузилась в раздумья о том, как много потеряла, лишившись родителей. Никто не читал ей на ночь добрых сказок, не объяснял, как поступать в спорных ситуациях, не рассказывал на ухо то, о чём предпочитали не говорить вслух, и не заботился о ней. От этого полученный жизненный опыт вышел однобоким и начисто утратил способность помогать в окончательном принятии решений.
— Хочу попросить тебя кое о чём, — женщина оглядела рассечённую бровь инспектора. — Сходи со мной на кладбище самоубийц. Только перед этим нужно зайти в офис — хочу кое-что сделать.
Праздник в честь Дня омовения всегда начинался, когда солнце, завершая цикл, гасло и погружало округ Тайных Озёр в кромешную темноту. Луна переставала отражать свет, и на просторах чернеющего неба становилась почти невидимой. Марван подняла голову и посмотрела вверх — в облаках, расплываясь, маячил неяркий диск: мелькнул среди тяжелых мрачных туч и пропал из вида. В эти дни свечники и торговцы ритуальными товарами выставляли прилавки на каждом свободном углу и нередко громко спорили о том, кто займет самое проходимое место. Детектив вспомнила, как Карпун однажды легко разнял сцепившихся продавцов. Тогда, будучи совсем неопытной, она не придала значения этому событию, но теперь не могла выбросить этот случай из головы. Наставник был сильным, рассудительным и никогда не прибегал к излишней жестокости, чем и заслужил безграничное уважение своей ученицы.
Земля стремительно остывала, и в воздухе повис густой туман. Пахло дешевыми свечами, сделанными из разбавленного жира, жжеными досками, свежей рыбой, сыростью, сигаретами и потом. Вдоль всей улицы стояло множество ржавых бочек, в которых пылал яркий огонь. Старуха, гревшаяся возле очага, неаккуратно подкинула поленьев в бушующий костер, отчего искры разлетелись в разные стороны и едва не обожгли Марван щеку. Старший детектив остановилась возле ближайшего прилавка и обратилась к торговцу, который жевал папиросу:
— Будьте добры… — И, протянув старику монету, указала на товар, который желала приобрести: свечу, маленькую лампадку и коробок спичек. — Сдачи не нужно, спасибо.
Продавец хитро подмигнул, а потом выкрикнул в спину удаляющейся женщине слова благодарности.
До Аркана донеслась песня, которую горланили пьяные уличные артисты:
— Ты маленькая радость моей большой души,
Не умирай, любимая, и к богу не спеши.
Инспектор обернулся и понял, что потерял Марван в толпе.
Она же, издалека увидев, как Хамс потерянно шарит взглядом по сторонам, вытянула руку и помахала ему.
— Я здесь! — крикнула Марван, пробираясь навстречу мужчине. — Подожди меня!
Аркан схватил её за локоть, и его дыхание вырвалось облачком пара.
— Ну хватит! Дальше пойдешь рядом, — перекрикивая голоса музыкантов, гаркнул он.
Детектив рассмеялась, умиляясь его серьёзности:
— Не переживай, мы почти пришли, — она ловко застегнула верхние пуговицы его пальто. — Или белых мурен не учат ходить по одиночке?
Инспектор сделал вид, что не понял шутки, и притворно нахмурил брови.
— Сразу видно, что тебе всего двадцать восемь! — выкрикнула, улыбаясь, Марван. — Шагай за мной, всё равно не знаешь, куда идти.
Она ошибалась, но Хамс предпочел промолчать. Он знал, о чём хочет рассказать ему старший детектив, потому что однажды уже видел эту сцену в пророчестве. В сотый раз инспектор проклял свой неизвестно откуда появившийся дар и, крепко взяв детектива за руку, уверенно повёл её по мощеной дорожке, которая вела на кладбище самоубийц.
Марван поставила фонарь на каменную плиту, и тусклое пламя осветило выбитую надпись: «Уважение — это умение принимать чужие решения, как свои собственные». Женщина стерла пыль с высокого прямоугольного постамента, и Аркан смог различить выбитые на нём буквы: Булат-Бохай Карпун.
— Он был мне как отец, — тихо призналась старший детектив. — Я здесь впервые со дня его похорон, и мне очень стыдно за то, что я так долго набиралась смелости прийти сюда.
Она зажгла свечу и, встав на носочки, аккуратно поставила её на высокий надгробный камень. Ветер слегка потрепал жёлтое пламя и затих. Воск заструился по стенкам, застывая мелкими каплями. Инспектор огляделся: повсюду, чернея, высились надгробия. Пахло сырой землёй, мхом и чистым воздухом.