Дело о плачущем призраке.Дело о беспокойном графе
Шрифт:
Вот о чем размышлял Евгений, переминаясь от стужи с ноги на ногу и пожирая глазами крыльцо.
По счастью, Александр не обманул -- он действительно вернулся скоро. Следом вышагивал Харламов с видом человека, делающего что-то вопреки собственной воле. Да уж, против настойчивости Коцебу даже матерому жандарму не устоять!
– - Не выходил, – облегченно вздохнув, отчитался Красилов. – Князь все еще там.
– - Александр Александрович, -- с раздражением произнес вице-директор департамента полиции. – Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Да, Табидзе наш агент. Да, ночью ему хватило наглости требовать очередной аванс, причем у меня лично. Я отказал – как агент он еще не отработал выданное
– - Вы полагаете, Никита Петрович, предать вас, своего начальника и благодетеля, – маленький грешок? – проникновенно осведомился Коцебу. – Я с этим не согласен.
– - Предать меня? – нахмурился Харламов. – Вы о чем?
– - Табидзе вечно не хватает средств, вот он и решил получить сразу крупную сумму, открыв Германии новую российскую разработку лафета для трехдюймовой пушки, -- уверенно сообщил адвокат. – Вы прекрасно знаете: братья Шпан организовали в России настоящую шпионскую сеть. Тратя деньги без счета на взятки, роскошные обеды и балы, они завели связи в наших дворянских кругах и на военных заводах. Константин Шпан и его агенты доставляют германской разведке самые секретные сведения о русской военной промышленности. Чего стоит недавний скандал, когда немецкий журналист опубликовал сугубо секретную программу русского военного судостроения еще до того, как эта программа была принята на закрытом заседании Государственной думы!
Харламов сморщился, словно от зубной боли.
– - Да, я прекрасно это знаю, но ничего не могу поделать. Вы правы – Шпан тратит деньги без счета. Кстати, не личные -- его финансирует германский имперский банк. Благодаря чему у мерзавца в России столь высокие покровители, что я против них -- ничто. И не наступайте мне на больную мозоль! Без вас проблем хватает.
– - Остановить Шпана действительно, увы, невозможно, -- с сочувствием заметил Коцебу. – Однако щелкнуть его по носу было бы приятно... а в придачу наказать зарвавшегося агента. Что мнит о себе этот Табидзе? Он полагает, что за вашей спиной может устраивать гешефты с немцем, а вы ни о чем не догадаетесь. Вы представляете: от вас сразу побежал к Шпану! И сейчас он еще там. Князь явно считает полицейских простофилями. Раз попытка продать военную тайну недоказуема, он уверен, что может и дальше вас дурачить, служа одновременно двум хозяевам и потешаясь вместе со Шпаном над бессилием полиции. Тоже мне, великий умник! Таскает при себе ворованные драгоценности Саломеи Гольдберг...
Словно от избытка чувств, Александр запнулся. Никита Петрович тут же воспользовался паузой.
– - Вы не представляете, как иногда хочется сделать какую-нибудь глупость наперекор начальству, и будь что будет, – доверительно поделился он. – Будь моя воля, я бы давно выдворил Шпана из страны... да и не только его. Война не за горами, список германских шпионов всем известен – а я должен спокойно смотреть, как они собирают информацию!
Харламов в отчаянье махнул рукой. К своему удивлению, Евгений ощутил искренне сочувствие. Скажи ему кто вчера, что он проникнется симпатией к высшему полицейскому чину, ни за что бы не поверил! В университетских кругах жандармов презирали. А вот поди же ты – действительно заботится об интересах России...
Между тем, Никита Петрович продолжил гораздо спокойнее, зато с откровенным злорадством:
– - Но получить секретные сведения от моего же собственного агента я Шпану не позволю. Пусть кусает локти от досады – и пусть обязательно поймет, кому он этим обязан. Харламов, вот кто встанет, наконец, у него на пути! Знаете, какая
– - Безупречный план, -- восхитился Коцебу. – Нам, дилетантам, далеко до истинного профессионала вроде вас. У вас все продумано до мелочей.
– - Сейчас увидите, как работает полиция, -- самодовольно заметил Харламов, без колебаний направляясь к дому, арендованному Шпаном.
Красилов с другом, разумеется, не отставали. Никита Петрович громко постучал в дверь, которую почти в то же мгновение отворил щеголеватый камердинер. Однако заходить Харламов отказался, лишь весело сообщил:
– - Господину твоему привет от вице-директора департамента полиции. А гостю вашему передай – я его жду. Надеюсь, не перепутаешь, милый человек?
Низко поклонившись, камердинер скрылся. Не прошло и нескольких минут, как на крыльцо выскочил Табидзе, в очередной раз напомнив Евгению вспугнутого кота – глаза горят, усы топорщатся, и в каждом движении грация пополам со страхом. Следом степенно вышел добродушнейшего вида пузатый человечек в вязаном жилете.
– - Доброе утро, Никита Петрович, -- с легчайшим акцентом произнес он. – Что же вы ко мне не заглянете, чайку не выпьете? Все работа да работа... надо и отдохнуть! Как говорите вы, русские – делу время, потехе час.
И это – немецкий шпион? Красилов представлял его совершенно иначе. Нет, понятно, что внешность, отмеченная печатью злодейства, бывает лишь в бульварных романах. Но ведь Шпан – богатый предприниматель, хитрец, умеющий втереться в самые высшие круги. А выглядит совершенно простым, открытым, домашним. Хочется поговорить с ним по душам, довериться... ох! Вот и доверяются некоторые дураки. Умный да светский скорее насторожил бы.
– - Уж такая у меня служба, Константин Константинович, -- любезно улыбнулся Харламов. – Зато вам советую прилечь. Всю ночь не спали, сейчас снова принялись за дела... в вашем возрасте подобное даром не проходит. Здоровье загубите, а толку добьетесь вряд ли.
Шпан бросил на собеседника мгновенный острый взгляд, затем слегка повернул голову к князю – а через миг вновь превратился в милого толстячка.
– - И правда, пора поспать. Как говорите вы, русские – утро вечера мудренее. – И неожиданно добавил, сухо и холодно: -- А хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Евгений вдруг заметил, что Коцебу, побледнев, сжал руки в кулаки, словно с трудом борется с желанием броситься на соотечественника... нет, не соотечественника! Александр – русский!
– - Ты что? – шепнул ему на ухо Красилов, едва за Шпаном закрылась дверь.
– - Мы не имеем права допустить войны с Германией, -- голосом, в котором прорывалась боль, ответил адвокат. – А каждый поступок этого человека ее приближает, делая неизбежной. – И вдруг, обращаясь к Табидзе, добавил: -- Вы убили Саломею Гольдберг и украли ее драгоценности. Они во внутреннем кармане пальто. Отдайте их Никите Петровичу.
Харламов спокойно и уверенно протянул ладонь. Князь, заворожено на него уставившись, сунул руку за пазуху и вытащил небольшой сверток, завернутый в бумагу.