Дело трех императоров

Варгас Фред

–  Потрясающе, - пробормотал Тиберий, - просто потрясающе.

Он перестал растирать Нерона, отошел в сторону и, не присаживаясь, несколько минут размышлял.

–  То, что у монсиньора была связь со Святой Совестью, это только твое предположение?

–  Это единственная часть головоломки, которую я придумал. За остальное я ручаюсь.

–  Ты гений, Друз Нерон, - сказал Тиберий, беря пиджак.
– До скорого, друзья.

–  Опять ушел? Зачем?
– удивился Клавдий.

–  Если хочешь знать мое мнение, он пошел купаться в сиянии голубых глаз, - сказал Нерон.
–

И неизвестно, сколько это продлится. Остается только продолжить танец ленивого ужа.

XXVIII

Войдя в отель, где жил Валанс, Тиберий еще раз попытался отчистить руки от несмываемого и откровенно вонючего жира, изготовленного Нероном. И опять у него ничего не вышло. Он скомкал платок, засунул его в карман и постучал в дверь. Валанса он застал врасплох: тот лежал на кровати, но не спал и явно не был занят размышлениями. Он был в костюме, но без туфель и носков - Тиберий обратил на это внимание потому, что часто пробовал такую контрастную форму одежды на себе.

–  Ты что, намерен развалиться на ковре и следить за мной, пока я отдыхаю?
– спросил Валанс, вставая с кровати.

–  У Нерона только что было озарение насчет Святой Совести. Я расскажу вам об этом и сразу уйду.

Валанс снова растянулся на кровати, подложил руки под голову и стал слушать.

–  Клавдий говорит, что это просто смешно, а по-моему, это грандиозно, - сказал в завершение Тиберий.

–  Да, у него все четко продумано.

–  Нерон не думает.

–  Но мне не верится, чтобы епископ мог пойти на такой риск - писать любовные записки. Нет, тут что-то другое. Но в данный момент я не имею представления, что именно.

–  А вы с самого утра ни о чем не имеете представления. Для меня такое состояние - норма, но у вас оно должно вызывать беспокойство. Или нет?

Валанс поморщился:

–  Не знаю, Тиберий.

–  Когда вы смотрите на этот потолок, что вы там видите?

–  Содержимое моей головы.

–  И как оно выглядит?

–  Сплошной туман. Недавно мне звонил Руджери. Они нашли в квартире Святой Совести свеженькие отпечатки, которые принадлежат мужчине. Идентифицировать их не удалось, но их явно оставил утренний гость. Помимо этого в квартире пока не обнаружили ничего интересного, если не считать дневниковых записей весьма целомудренного свойства. Ни о чем важном в них не упоминается. Может быть, стоит рассказать Руджери о гипотезе вашего друга Нерона? Теперь, когда есть отпечатки, ее нетрудно будет проверить.

–  Нет, не стоит. Возможно, поступок монсиньора вызван какими-то вескими причинами, о которых неприятно сообщать полицейским, - а ведь мы даже не знаем, относится это к делу или нет.

–  Тогда подождем. Завтра я иду к епископу. А ты сиди спокойно, это главное, что от тебя требуется.

–  Что насчет Лауры?

–  Мне достаточно слегка подтолкнуть ее, и она свалится…

–  Поберегите силы, месье Валанс.

Валанс мигнул в ответ, и Тиберий вышел, хлопнув дверью.

XXIX

После

первого утреннего визита Валанса в Ватикан прошла ровно неделя. Он привычно поднялся по широкой каменной лестнице и, дойдя до кабинета Вителли, заметил, что дверь приоткрыта. Еще на пороге, увидев епископа, Валанс понял, что он чем-то озабочен. На столе перед ним не было книги, он не работал.

–  Давайте побыстрее, - устало произнес Вителли.
– Объясните, для чего вы опять пришли, а потом оставьте меня одного.

Валанс разглядывал его. На лице епископа отражалось напряженное раздумье, не допускавшее никакого вмешательства извне. Ему явно было трудно разговаривать. Валансу самому приходилось испытывать такое мучительное состояние, и всякий раз он выходил из него слегка отупевшим. Вот и Лоренцо Вителли в данный момент слегка отупел.

–  Руджери наверняка рассказал вам, что вчера кто-то проник в квартиру Марии Верди. И наверняка описал вам этого посетителя.

–  Да.

–  Как вы думаете, что могла прятать у себя Мария Верди?

Вителли воздел руки и уронил их на письменный стол.

–  Женщины… - только и сказал он.

Валанс сделал короткую паузу:

–  Нерон думает, что это вы обыскали квартиру.

–  Вы обращаете внимание на болтовню Нерона?

–  Временами - да.

–  Почему он решил, что это был я?

–  У вас на правой руке перстень. Поэтому вам пришлось подать соседу левую руку.

–  Зачем мне обыскивать ее квартиру?

–  Предположения могут быть разные.

–  Не смущайтесь, я прекрасно понимаю, какие предположения могут быть у Нерона. А что думает Руджери об этой оригинальной реконструкции событий?

–  Руджери еще не в курсе. Зато у него есть отпечатки пальцев, которые оставил взломщик.

–  Понимаю, - медленно произнес епископ.

Он встал, заложил руки за пояс сутаны и прошелся по комнате.

–  Трудно будет найти надежного преемника Марии Верди. Нам пришлось на время закрыть библиотеку, а читатели не захотят долго ждать. Я не уверен, что референт Прицци - это тот, кто нам нужен…

Теперь он стоял спиной к Валансу и разглядывал в окно сады Ватикана.

–  А может быть, референт Фонтанелли больше подходит для этой должности? Не знаю. У меня есть сомнения.

–  Это вы приходили в квартиру Марии Верди, монсиньор?

–  Конечно. Это был я.

–  Наверно, искали там что-то очень важное? Что именно?

–  То, что было мне нужно.

–  Вам лично?

Епископ не ответил.

–  Напоминаю вам, монсиньор, у Руджери есть отпечатки пальцев. Мне остается лишь подсказать ему имя, которого он пока не знает. Думаю, он отнесется к вам с меньшим почтением, чем я.

–  Не сказал бы, что вы ко мне очень почтительны.

–  То, что вы искали, связано с вашей частной жизнью?

В огромном кабинете было тихо, и Валанс начал терять терпение: это была какая-то упрямая тишина.

–  Вы можете идти, - спокойно произнес Вителли.
– Потому что на этот вопрос я вам никогда не отвечу.