Демоны да Винчи
Шрифт:
Везарио ухватил Леонардо за локоть, оттащил в сторону и затараторил ему в самое ухо: ох, и наглотался же он сегодня мышиного дерьма, его штиблеты можно выставлять в часовне — подошвы не отвалились только истинным чудом! Вот уж не думал он, что добрая Флоренция выстроена над адской бездной. Словно в преисподней побывали. Сейчас он либо издохнет, либо у него из всех телесных отверстий потоками польются стихи, как у синьора Алигьери или Орфея. Он мечтает только об одном — вернуться домой путем, проложенным над землей, как подобает добрым христианам, поэтому умоляет Леонардо на мгновенье отвлечь
Леонардо повернулся к высокородному синьору и сделал выразительный жест, указывая в темноту, которую они только что преодолели. Все головы дружно повернулись туда — наверняка этот подземный чертог изобилует демонами. Но даже исчадья самого сатаны бессильны помочь смертному, сколь бы уродлив он ни был телом и помыслами, во дворе монастырской обители. Скорее кто-то сбросил карлику в окно веревку, значит, у него был как минимум один помощник…
Стоило помянуть имя нечистого, как пардус высоко подпрыгнул и ударил сильными лапами по оконной решетке, незапертая дверка со скрипом распахнулось, зверь, превосходящий человека силой и ловкостью, сорвался с повода, подпрыгнул еще раз и вырвался наружу через распахнутое окно.
Двор наполнился воплями и топотом — перепуганные монахи бросились кто куда.
Чертыхаясь на криворуких ловчих и слабосильных стражников, Джулиано приказал подсадить себя, чтобы он смог выбраться наружу и спасти слуг господних.
Пока его милость вылезает в окно, надобно оговориться, что никто кроме Да Винчи не заметил, как Лис-ловкач швырнул в окно кусище любимой хищником говядины, который заблаговременно стянул из сумки ловчего.
Появление существ, покрытых пылью, паутиной и пометом, только усилило смятение во дворе, принадлежащем прачечной монастыря Святой Марии. Котел, где вываривалось белье, перевернулся, простыни и подрясники разлетелись с веревок для просушки, валялись по всем двору, путались в ногах у бегущих, многие падали на землю, выкрикивая слова, малопригодные в стенах святой обители. Окна распахивались одно за другим, похоже, вся братия вываливала поглазеть, что стряслось. Среди общей суматохи взгляд Леонардо, выбравшегося из подвала в числе последних, выхватил знакомую фигурку. Братец Урбино привстал на цыпочки в дверном проеме и пытался разобраться, что происходит. Почему мальчишка оказался здесь, Леонардо не знал, но за время, прошедшее с их утренней встречи в суде, на шее Урбино появилось украшение, толщиной и блеском мало уступавшее цепи, на которую ловчие пытались водворить пардуса.
Зверь носился по всему двору и гонял бельевые корзины, как домашняя кошка клубки вязальных ниток. Несколько послушников вооружились жердями для перемешивания белья, чтобы взгреть «адскую тварь», стражники выхватили оружие и встали на защиту господского любимца. Однако же потасовке воспрепятствовало появление отца Бартоломео. Настоятель поклонился синьору ди Медичи, насколько позволяла его телесная конституция.
— Ваша милость? Счастливы видеть вас гостем обители.
— Да вот… Заглянул. Так вышло, — смешался Джулиано, он только что изловил пардуса и крепко держал за ошейник, чем препятствовал отцу Бартоломео приблизиться на предписанное этикетом расстояние.
— Его милость прогуливал своего питомца и по несчастной случайности провалился в подвал, — быстренько пришел на подмогу Везарио. —
— Конь? — Настоятель удивленно вскинул бровь.
— Именно так. Сказать точнее, не просто «конь», а лошади.
Во дворе все еще стоял такой шум и гомон, что расслышать собеседника было затруднительно, отец Бартоломео шагнул в самый центр и призвал монахов к порядку.
— Угомонитесь! Никаких демонов здесь нет. Возвращайтесь к работе. Немедля!
— Значит, вашей братии уже случалось наблюдать демонов в подвалах монастыря?
— Ваша милость, самые страшные демоны таятся не под землей, а в разуме, смущенном греховными мыслями. — Священник горестно вздохнул, спрятал ладони в рукавах рясы и заметил: — Простите мою дерзость, но вашей милости не годится скакать по городу в таком плачевном состоянии. Я распоряжусь заложить для вас лучшую карету. Пока ее будут готовить, отдохните немного в наших гостевых покоях, для вас согреют воды и почистят платье.
Глава 11
Двор быстро опустел, только Урбино продолжал маячить у дверей, пока с ним не поравнялся Джулиано. Мальчишка поклонился и пролепетал:
— Ах, какая честь видеть ваше будущее великолепие.
Молодой ди Медичи улыбнулся такому приветствию, но прошел внутрь, едва взглянув на юного льстеца, зато рядом с ним задержались Леонардо и Везарио. Последний провел пальцем по толстенной цепочке и презрительно скривил губы:
— Нет, Леонардо, это не настоящее золото. Всего лишь позолота.
— Ну, синьор Лис, не огорчайте юношу. Серебро во Флоренции тоже чего-то стоит.
— Отойдите от меня, вы оба! Иначе заору на весь квартал!
Рука Леонардо сама собой схватила цепочку и стиснула у самого горла мальчишки:
— Не успеешь! Если мне придется идти на виселицу, так за дело.
— Лео, погоди, успокойся. — Везарио перехватил запястье живописца и отвел его руку на безопасное расстояние от юнца, принялся увещевать его. — Взгляни, это умственное убожество уже наказано обманом, но мы способны осушить его слезы, — он сделал многообещающую паузу и продолжил: — Людям не часто предлагают две цены за один товар, верно, Урбино?
Юноша молча потер шею, однако не спешил убежать, и Везарио продолжил:
— Говорю, что мы заплатим юноше, если он назовет нам имя синьора, который подучил его свидетельствовать в суде против тебя.
— Меня незачем подучивать, — встрепенулся Урбино. — Я не беру платы за то, что говорю правду. Мужлану из Винчи, который волочится за бабами и не удержит кисти в правой руке, нет места в гильдии живописцев! Очень многие в этом городе так считают.
— Надо же, какой эстет!
Юный синьор Палландини поджал губы, его щеки вспыхнули от негодования.
— Винчи, твое место на виселице за то, что он сделал с моим бедным братом!
— Послушай, — Леонардо удержал юношу, порывавшегося уйти, за плечо. — Мне тоже безмерно жаль Джованни! Его тело лежит здесь, в мертвецкой, можешь пойти и взглянуть сам, как его язык распух от яда. Такого никак не может быть, если человек умер от избытка цинковых белил. Спроси любого медика, или скорняка, или хоть своего доброго знакомца Боттичелли!
— Урбино, дурень, ты хоть понимаешь, во что ввязался? Этот человек уже дважды тебя обманул: наврал про смерть брата и всучил фальшивку. Кто знает, что он сделает с тобой в третий раз? — добавил Везарио.