Демоны Хазарии и девушка Деби
Шрифт:
Они полагали, что если будут выращивать в каменном доме летучих мышей, то изучат образ жизни и возникновение демонов, чтобы их одолеть.
Эсти тогда была совсем малой и теперь, рассказывая о них, больше вспоминала, как они держали ее на коленях и играли ее косичками.
Но главной была тема запрета строить каменные дома, исходящего из традиций древней Хазарии, с тех времен, когда они были кочевниками до того, как стать иудеями.
Начал моросить мелкий весенний дождик. Они прижались к стене под небольшим куском крыши. Стена была твердой, холодной, колющей. Издалека послышалось пение флейты.
«Это мама играет», –
«Мама играет», повторил Дуди и привлек Эсти к себе.
Оставим эту парочку влюбленных и всю семью на маленьком хуторе, и посмотрим, что произошло с четырьмя парнями, которые выехали в Лопатин. Оставим влюбленных в каменном доме, в котором, вероятно, похоронены демоны, о которых Дуди не знал, но это похоронило в нем идею жить в этом доме. Оставим Деби, которая почти не выходит из уборной. У нее все время рвота все время от страха перед отъездом из дома. Оставим Довелэ, собирающегося ехать на встречи музыкантов в Кохоли. Оставим Ахава, который с такой силой переживает боль разрыва с Деби, ибо, по ее мнению, он не собирается выполнять своего долга, а также избавиться от своих долгов.
Оставим Ахава, который, впав в депрессию от неразделенной любви, решил обнести всю усадьбу лентами, на которых будет написано: не исчезай, Деби. Почему ты отталкиваешь меня? Не исчезай».
Оставим из всех на их маленьком хуторе. Если сфотографировать его сверху, он будет незаметной точкой пространствах степей, пустынь и бескрайних лесов. Обратимся к четверке, которые ехали сообщить пославшему их графу Лопатину, что произошло с его двумя сыновьями.
Глава тридцать девятая
Но прежде познакомим читателя с Лолитой, которая была полна любовью, болью и удивлением этой болью. До прихода праздника Песах один из четырех, выехавших в Лопатин, взял ее с собой, чтобы показать ей места в мире, где господствует лишь одна любовь, и нет никакой боли, и не надо искать убежище от смерти. И Ахав учил ее, что не каждый умирает в молодости, но можно жить в тихом ожидании Ангела смерти, который явится вместе со старостью, и ты будешь во главе дома, семьи беспокоящихся о тебе, любящих тебя, друзей.
Лолита или как ее еще звали – Тита, родилась в землянке, покрытой травяным настилом.
«Дочь!» – закричали мужчины села, стоящие снаружи, и ушли по своим делам.
Мать умерла, когда Тите исполнился годик, и это еще была удача, так как она перестала сосать грудь. Отец ее вообще не был известен. Но мужчина, к которому мать пришла с того момента, как у нее прекратились месячные, продолжал держать ребенка в землянке и кормил всем, что попадалось под руки: гусиным яйцом, птичьим мясом, фруктами, капустой, хлебом, молоком с кровью от их коровы, пасущейся с сельским стадом.
Но в одну из зим он был зарублен топором шведов, которые примчались на конях в село, требуя жареных кур. Когда им, показалось, что дали недостаточно, пришло страшное наказание. Крыши домом были сожжены, окопы наполнились прахом разрушенных хат. Женщины и мужчины были зарублены.
Когда шведы ускакали в снежную даль, остался лишь шорох пламени. Лолита выбралась из поленицы дров, которую забыли поджечь, и огляделась вокруг. Одно из тел проявляло признаки жизни. Она приблизилась к нему. Это был пожилой мужчина, сосед, хромавший на правую некогда
Еще полумертвый, он стал гладить под одеялом ее совсем еще детское тело. Она пыталась отдалиться, но он держал ее железной хваткой.
После трех дней смутного состояния он внезапно сел. Она была страшно голодна и сказала ему об этом. Около часа заняло у него подняться на ноги, она помогала ему, и он, опираясь на нее, сначала почти на четвереньках дополз до своей землянки, порылся в пыли, нашел сыр, покрытый сухой зеленой коркой, хлеб, изъеденный мышами и несколько селедок.
Он построил новый шалаш, зажег огонь, приносил пищу каждый день. Ночью, а иногда и днем он толкал ее голову себе между ног, требуя, чтобы она возбудила его ртом, затем ложился на нее и исходил семенем на ее маленькое тело.
Несколько раз пытался проникнуть в нее, но не получалось. Зима была свирепой, и не было у него иного занятия. Лолите же было тогда восемь лет, и она продолжала расти и становиться все красивей. Отросли у нее длинные цвета золотисто-белого волосы. Голубые глаза увеличились, и, казалось, покрыли все лицо. Щеки зарумянились цветом роз, и кожа их была мягкой и белой. Когда ей было двенадцать, переспал с ней грязный неопрятный мужчина, в шалаше которого она обитала. Иногда он приводил других мужчина и давал ее им как оплату за ковш какого-то вонючего крепкого напитка. Дважды она пыталась от сожителя сбежать. Дважды была поймана, и к пяткам ее приложили каленое железо.
Днем она увидела гусиное стадо своего хозяина. Село стало приходить в себя. Несколько славянских крестьянских семей из племени полян, которые бежали из горящих сел, пришли в это село, вычистили норы землянок, покрыли их ветками, а поверх их соломой. Стали собирать клубнику, смородину, грибы. Ловили рыбу, добыли зерно, семена капусты, моркови, репы и все это посеяли.
Лолита любила уединяться со стадом гусей у ручья. Она не умела ни читать, ни писать, и мечты ее были весьма ограничены. Главным образом, мечты ее основывались на том, что ей рассказывали. К примеру, она слышала о бесах, живущих в глубине ручьев, и надеялась, что такой вот бес явится к ней и возьмет ее в жёны, сделает ей больно своим кривым холодным членом, но благодаря этому она станет женой страшного дьявола, и будет командовать его воинством и теми, кто подвержен ее колдовству. Никто к ней не прикоснется, кроме мужа-дьявола, и она постепенно построит себе комнаты-убежища в глубине ручьев, и там будет жить в покое, не страшась никого.
И так она сидела в обнимку с запятнанным грязью гусем, вглядываясь в ручей, когда внезапно возник швед на коне, спрыгнул, повалил ее на землю, задрал тряпье, называемое юбкой и тут же ее изнасиловал. Завершив это дело, он вскочил и закричал на своем языке викингов. Тотчас явились еще шестеро его дружков и все сделали с ней то же самое.
В городе – грабеж, избиение, убийство, нивы подожжены, скот в полном смятении. Все это высокие светловолосые, ширококостные парни с голубыми глазами и диким смехом приносили в любое место. В прошлом, рассказывали, было прекрасное время под защитой евреев. Но с тех пор, как викинги подняли головы и начали нападать на хозяев этой земли – евреев, пришли жестокие дни.