Демоны Кушань
Шрифт:
— Знает ли небожительница, для чего клан Асюло использует Мать деревьев? — усмехнулся Цуймингуй, пристально наблюдая за ней. — Мы ставим под яджао преступников и предателей. К концу дня от них остаются лишь кости.
— Не слушай этого демона, шицзунь! — крикнул Фан Синюнь. — Этот дашисюн не боится умереть за Девять Сфер! И он благодарен шицзунь за все наставления и заботу!
— Дашисюн…
Лицо младшего небожителя стало размытым из-за выступивших на глазах слёз. Разве у неё есть право сдаваться?
—
Цуймингуй в мгновение ока очутился рядом и, схватив её за подбородок, не позволил отвести взгляд от яджао. Немногочисленный вначале листопад превратился в густой ливень из острых слюдяных пластин, ранящих ничуть не меньше хорошо заточенных ножей.
— Твой ученик умрёт в страшных мучениях из-за твоего же упрямства. Скажи, небожительница, так распорядилась судьба или на то моя воля?
Люй Инчжэнь выдернула подбородок из чужих пальцев и отступила на шаг, с вызовом глядя в тёмные глаза демона.
— Если дашисюн готов пожертвовать собой ради Девяти Сфер, то как отступить мне, его наставнице?
Она перевела взгляд на яджао. Первый ученик уже лишился волос. Скальп болтался у его левого уха, обнажая желтоватую кость черепа. Лицо Фан Сиюня сейчас было невозможно узнать — залитое кровью и искаженное от боли, оно мало чем напоминало умиротворённый лик небожителя. А листья яджао со злостью рассерженных ос принялись за плечи.
Неужели она будет просто смотреть? Неужели позволит ученику страдать на радость мерзким демонам?! Цуймингуй проследил за ней взглядом и рассмеялся.
И этого мгновения Люй Инчжэнь хватило, чтобы решиться.
Собрав остатки внутренней ци в нижнем даньтяне, она выверенным движением пролетела мимо главного демона, вырвалась вперёд и призвала Облачный лук. Духовное оружие первого ученика послушно легло в руки. Люй Инчжэнь натянула тетиву — серебристая стрела из чистой энергии легла в нужную позицию, а затем понеслась к незащищённой груди Фан Синюня.
Прошив окровавленное тело на уровне среднего даньтяня, стрела растворилась в воздухе. А следом начало рассыпаться на сотни золотистых искр и само тело.
Направив остатки ци в Облачный лук, Люй Инчжэнь сокрушила его и без сил рухнула на камни. Пусть и такой ужасной ценой, но она победила!
Рядом послышался едва уловимый шорох мантии, а затем острые носки кожаных сапог возникли у её лица. Люй Инчжэнь почему-то ожидала удара, но вместо этого Цуймингуй желчно произнёс:
— Где же твоя праведность, Владыка-страж? Из-за высокомерия и гордости ты не пощадила даже первого ученика!
Люй Инчжэнь прикрыла веки, моля Трёх Чистых только об одном — чтобы небеса лишили сознания. Дольше находиться рядом с демоном выше её сил.
Она пришла в себя, когда закатные лучи забрались в Павильон безвременья через открытый балкон. С трудом
— Госпожа, тебе лучше?
Лучше ли? Внутри разлилась пустота. Похоже, внутренняя ци, собранная за тысячелетия совершенствования, окончательно рассеялась. Но и холод яда инь больше не казался таким же сильным, как раньше. Прокашлявшись, Люй Инчжэнь избавилась от застоя крови, сплюнув её на предложенный Мэн Чажан платок.
— Под яджао расцвели кровавые маки, — печально вздохнула лиса. — Соболезную утрате, госпожа!
— Маки? — удивлённо переспросила Люй Инчжэнь.
— Да, госпожа. Всякий раз, когда кто-то умирает под яджао, и его дух рассеивается, из капель крови прорастают маки. Тебе нужно бежать с Кушань!
Сердце в груди взволнованно забилось, и его стук отозвался тягучей болью под рёбрами. Неужели судьба сама даёт путеводную нить?
— Повтори…
— Нужно бежать с Кушань, госпожа.
— Не то!
— А? — лиса тревожно всматривалась ей в лицо, пытаясь сообразить, о чём речь.
— Я о кровавых маках. Пойди к яджао и сорви мне несколько… Самых крупных сорви.
Лиса замешкалась, не спеша выполнять приказ.
— Ступай! — прикрикнула Люй Инчжэнь.
Вот оно, благословение небес! Казавшееся мёртвым, теперь воскреснет. Таков путь бессмертия — бесконечные перерождения.
Она чувствовала себя по-настоящему счастливой, когда Мэн Чажан пронесла в Павильон безвременья охапку свежих маков.
Коснувшись кровавых лепестков дрогнувшими пальцами, Люй Инчжэнь мысленно возблагодарила Трёх Чистых. Теперь всё происходящее с ней на Кушань не выглядит настолько печально, как прежде. Теперь есть надежда исправить ошибки.
Разложив маки на полу, она рассекла нижний даньтянь под горестный возглас поражённой этим лисы, и вложила свою духовную основу в кровавые цветы, обратив их в крошечную, мерцающую всеми цветами сферу.
— О, госпожа… госпожа… — причитала Мэн Чажан, заламывая руки. — Зачем ты разрушила собственный даньтянь? Как выживешь без него?!
Люй Инчжэнь любовалась созданной сферой души, не обращая на лису никакого внимания. Искра внутри мерцала ровным огоньком — осколок духа Фан Синюня жив! Её усилия не напрасны.
— Мэн Чажан, — обратилась она к жалобно скулящей лисе, — сделай мне одолжение — сбрось эту сферу души в водопад Кушань. Она должна попасть в мир смертных для последующего возрождения.
— Госпожа, неужели ты истратила всё своё совершенствование на ученика?
— Мой долг защитить дашисюна. Иначе какой из меня наставник? Не печалься, — Люй Инчжэнь погладила Мэн Чажан по руке, — в произошедшем есть выгода для меня.