Демоны Кушань
Шрифт:
— Не хочу видеть эту небожительницу на Кушань, — холодно бросил Сюэ Моцзян, не глядя на барышню Ин. — Она мне надоела!
Цуймингуй с интересом перевёл взгляд на растерявшуюся небожительницу.
— Ты слишком груб, Моцзян-бади, — заметил он. — Посмотри, от твоих слов на барышне Ин лица нет.
— Отнюдь, басюн! Эта ничтожная дева позволила обмануть себя в Пустынном крае. Она глупа, навязчива и слишком болтлива, — продолжил Сюэ Моцзян. — Мои слова ещё весьма вежливы для неё!
— О чём ты… Сюэ? — губы барышни
Одного взгляда на неё хватило, чтобы боль в сердце усилилась!
— Сделай одолжение, басюн, — оставь её в мире смертных, — попросил Сюэ Моцзян.
И просьба эта была вполне искренней. Он не выдержит ни её пыток на Кушань, ни разочарования, вдруг поселившегося в невинно-прекрасных глазах.
— Вот уж поистине, не доверяй демону! — усмехнулся Цуймингуй. — Мне жаль, что слова моего бади настолько ранили тебя, барышня Ин. Но он, действительно, украл браслет из синей яшмы, позволив Гуэр-фу освободить мой меч из небесного плена. Прошу прощения и за это. Готов загладить перед тобой вину на Кушань…
Договорить Цуймингуй не успел — к нему приблизился один из воинов и что-то шепнул на ухо.
— Неужели? — в руке владыки возник Дьявольский меч. — Что же, поприветствуем гостей, как следует.
Сюэ Моцзян с облегчением выдохнул — асуры потянулись следом за Тёмным владыкой к выходу, позабыв о погрустневшей небожительнице, что сиротливо жалась к стене.
Дождавшись, пока храм опустеет, он сотворил заклинание перемещения, вложив в него немалые духовные силы, — небесная дева, с укором глядящая на него, растворилась в луче закатного солнца.
Теперь Тёмному владыке будет не так просто найти её, ведь место назначения лежит далеко за пределами мира смертных и туда нелегко попасть.
— Просто живи счастливой жизнью… — шепнул Сюэ Моцзян и вышел из храма.
Небесных воинов прибыло достаточно много, чтобы смутить неопытных. Но плохих воинов в рядах асуров не было. Бой начался без предупреждения. Асюло атаковали небожителей всеми доступными силами.
Летающие мечи, копья, яростно выкрикивающие заклинания воины — всё смешалось в единую пёструю мешанину. Со стороны бой выглядел, как сильная буря, сопровождаемая грозой и молниями. Смертные, если таковые имелись поблизости, должны были разойтись по домам.
Сюэ Моцзян не понимал, почему Тёмный владыка не использует добытый в Великом разломе яд. Но потом догадался — глава клана даёт возможность асурам напоить оружие кровью врагов и утолить собственную ярость. Около десяти воинов Девяти Сфер уже оказались на земле и лежали там неподвижно. Среди своих командующий тоже разглядел раненых.
— Басюн, отступаем? — крикнул он владыке.
В чём смысл упорствовать, если место боя вот-вот привлечёт небесную кару? Обе стороны использовали духовные силы, нарушив главный запрет для бессмертных, посетивших мир людей.
Цуймингуй
— Уходим! — приказал он.
Стоило асурам покинуть площадку перед пагодой, как с небес сорвался целый сноп молний — они сыпались на головы замёрзших от Ледяного яда небожителей, обращая тех в сизый прах.
Досталось и лежащим на земле раненым. Сюэ Моцзян успел отметить — небесные молнии рассеивают все тела бессмертных на своём пути: золотистые искры туманом окутали храм и стали медленно гаснуть.
Попыталась небесная кара догнать и бегущих асуров. Но здесь командующий убедился — Ледяной яд, на самом деле, одно из величайших приобретений Кушань.
Тёмный владыка развернул над ними купол, сильно напоминающий ледник. Сколько не долбились в него небесные молнии, отсекая крупные куски льда, добраться до воинов Асюло они так и не смогли. Наконец, ярость Трёх Чистых утихла — небо прояснилось. Оглядев воинов, Сюэ Моцзян остался доволен — никто, кроме уже раненых в бою, не пострадал.
— Где барышня Ин? — опомнился Цуймингуй.
— Она осталась в храме, — Сюэ Моцзян выдержал горячий взгляд владыки.
— Приведите её!
Разумеется, посланные воины никого не нашли. Сюэ Моцзян показательно сплюнул на траву под ногами.
— Одной бедой меньше…
Цуймингуй исчез из мира смертных первым: чёрный дымок мирно растаял в вечернем воздухе.
— Мужской монастырь напротив женского монастыря… А ты ловкий, командующий Сюэ! — заметил Чжу Хуэй, многозначительно подмигнув Сюэ Моцзяну.
[в смысле: хоть и нет ничего, всё равно подозрительно]
— Поспеши на Кушань, сяо Чжу! Тёмный владыка не любит ждать, — грубо отрезал Сюэ Моцзян.
— Тогда следуй за мной.
— Не переживай, сяо Чжу. Я последую.
Сюэ Моцзян переглянулся с Чжу Хуэем. Стол в кабинете главы клана был накрыт для чайной церемонии, однако он не попросил их присоединиться, так и оставив стоять посреди комнаты.
Не спеша перелив чай из гундаобэя в чайную пару из белого нефрита, Цуймингуй на мгновение перевернул её, после чего открыл чашу вкуса и глубоко вдохнул аромат.
[гундаобэй или чахай — сосуд для готового чая, из которого напиток разливают по пиалам]
Со своего места Сюэ Моцзян уловил тончайший молочно-сливочный запах и опознал в нём Цзинь Сюань, выращенный в южных провинциях мира смертных. Такой сорт чая одинаково любил, как Чжу Хуэй, так и Цуймингуй.
Но верный слуга до сих пор не за столом. А это значит — виновных по мнению главы клана в этой комнате двое.
Цуймингуй трижды отпил из глубокой вэньсанбэй, прежде чем задал вопрос.