Демоны Кушань
Шрифт:
— Ладно… Ступай в Павильон безвременья, — приказал асур. — И чтобы я тебя больше не видел выходящей оттуда без разрешения.
— Слушаюсь, господин, — Мэн Чажан поклонилась.
Вот досада! Как она теперь провернёт свой план, если выходить из павильона запрещено?
Генерал Инь Цзифу отпил предложенный чай и вновь посмотрел на барышню Ин. Та за последние дни заметно осунулась — все черты лица обострились, а под глазами легли синеватые тени.
Она так усердно ухаживала за господином Сюэ, что у него мимо воли сжималось
— Барышня Ин, тебе стоит отдохнуть, — Инь Цзифу попытался коснуться её запястья — тоненького, как у подростка, но барышня Ин убрала руку. — Я могу прислать в Шуйлянь прислугу. Или же попроси кого-нибудь из женщин цветочного дома заменить тебя.
— Благодарю генерала Инь за заботу, но я не устала.
Не устала? Инь Цзифу разочарованно вздохнул и единым махом осушил чашку. Барышня Ин с укором взглянула на него и… промолчала.
Так чай не пьют. Он проявил неуважение к напитку и к хозяйке, но ничего не мог с собою сделать — ревность в его сердце из крошечного ростка быстро превращалась в колючий облепиховый куст, больно ранящий самолюбие.
Поклонившись, генерал поспешил удалиться.
Сюэ Моцзян сидел, упершись спиной в подушки, и размышлял о случившемся в Небесном городе. Свободно мыслить — единственное, что барышня Ин ему позволила. А вот вставать или покидать комнату она строго запретила.
Хотя раны уже начали затягиваться, командующий решил послушаться небесную деву. Та провела у его постели несколько дней и ночей — перевязывала, обрабатывала раны, приносила целебные отвары. Такое отношение заслуживает уважения, тем более, если твоя сиделка враг Кушань.
Вылазку на Девять Сфер Сюэ Моцзян считал не совсем провальной. Кое-что выяснить всё же удалось. Например, Цай Чжэань не стал отрицать, что передал Хай Шуй через Се Цзынина. А ещё он сказал нечто, не дающее покоя. И чем больше над этим думал командующий, тем сильнее запутывался.
Барышня Ин вошла бесшумно. В руках она несла поднос со свежим отваром — невесомый пар вился над ещё горячим лекарством. Молча поставив его на стол, небожительница взяла фарфоровую чашу и собралась поить асура.
— Я сам, — командующий Асюло уверенно забрал у неё ложку.
Барышня Ин не стала возражать — отдала следом и глиняную чашу, но осталась у постели, словно желала проверить, выпьет ли он всё лекарство?
— Ты всё время молчишь, барышня Ин. Обижаешься? — зачерпнув тёмно-коричневую жидкость ложкой, Сюэ Моцзян подул на неё и сделал первый глоток. — Горько… Не наблюдай за тобой много дней подряд, решил бы — отравить меня хочешь.
— Хм… — небожительница отвернулась к окну.
— Наконец, я услышал твой голос, — с улыбкой заметил командующий, откладывая ложку. — Удивительно видеть таких доверчивых небожителей. Твоя госпожа пожалела в Пустынном крае Цюфэна. А ты ухаживаешь за мной в Пинъяо. Не боишься прослыть другом демонов? Небесные убивают за это.
Барышня Ин бросила на него пренебрежительный
— Вам бы не удалось обмануть Владыку-стража, не прими она зелье сокрытия небесной искры.
— Цуймингуй-басюн сказал — то было не зелье, а самый настоящий яд. У твоей Владыки-стража блокировались все меридианы, провоцируя застой ци. Не удивительно, что она проглядела самого грозного из демонов.
Взгляд барышни Ин стал заинтересованным.
— Я не лгу, барышня Ин, — продолжил Сюэ Моцзян. — Нет никаких причин скрывать это. Владыку-стража отравили. И небожитель, давший зелье, знал, что делает. Всё выглядело, как недостаточная циркуляция ци. Хозяйку твоего дворца должно было рвать кровью.
— Действительно, не солгал… — прошептала барышня Ин. — Владыке-стражу несколько раз становилось плохо. Я сама видела, как она сплёвывала кровь.
— Побудь она ещё немного в Пустынном крае, лишилась бы части своего совершенствования.
— Цай Чжэань! — маленькие кулачки барышни Ин сжались от гнева.
А Сюэ Моцзян в очередной раз подумал, что небесная дева слишком доверчива. Обвини он сейчас Нефритового императора, она бы тоже поверила?
Покачав головой, командующий вздохнул. С каким милым, наивным ребёнком свела его жизнь!
— Так это Бог судьбы дал зелье? — переспросил он.
— Да.
Сюэ Моцзян тихо рассмеялся.
— Почему ты смеёшься? — с удивлением поинтересовалась барышня Ин.
— Да этот старый лис ловко дурачит половину Небесного города… Не ожидал от сына владыки Северного моря таких талантов. Вот только, кого он назвал самым близким для Цуймингуя бессмертным?
Он посмотрел в серьёзные глаза барышни Ин и вдруг ударил себя ладонью по лбу. Внезапная догадка ослепила, подобно вспышке молнии.
Сюэ Моцзян рывком сел, заставив небожительницу возмущённо вскрикнуть. Она попыталась уложить его обратно, но командующий Асюло не подчинился — осторожно перехватил чужие руки, он сжал их в ладонях.
— Послушай меня, барышня Ин. Послушай внимательно! Одна любопытная догадка внезапно пришла в мою голову и от неё у меня мороз по коже. Если действительно переживаешь за меня, подай бумагу и письменные принадлежности. А позже сопроводи в ближайший храм Бога судьбы.
Небожительница с рассерженным видом освободила руки, но возмущаться не стала — принесла и бумагу, и тушь с кистью.
Цуймингуй в задумчивости перебирал струны циня. Он редко использовал духовное оружие, как музыкальный инструмент, предпочитая воевать, а не развлекаться. Кровь и смерть сопровождали его на жизненном пути чаще, чем изысканные мелодии. Но музыка хорошо успокаивала, поэтому при случае глава Асюло играл.
Чжу Хуэй замер на пороге, не спеша прерывать владыку. Тот выглядел мрачным и недовольным. И причина его плохого настроения хорошо известна — высшая небожительница, рассеявшая дух собственного ученика.