День гнева
Шрифт:
– Так каким образом вы собрались изолировать полковника Зверева? Казарян бил в одну точку. За Красова бодро ответил Бирюк:
– Изолировать! Пришить мы его должны были и закопать так, чтобы никто никогда не отыскал. За это Севка мне волю обещал.
– Смысл! Смысл!
– вдруг заорал Казарян. Бирюк испугался и тотчас переложил ответственность на Красова:
– Смысл - это не моего ума дело. Про смысл у Севки спрашивайте.
– Майор, я вас последний раз спрашиваю по-хорошему, - жалобно сказал Казарян.
–
Сырцов выдернул из-под круглого стола тяжелый стул и поставил его у стены. На валких ножках Красов подошел к стулу и сел.
– Кому вы должны доложить об успешно завершенной операции? И в котором часу?
– продолжал задавать вопросы Казарян.
– В два ноль пять я должен позвонить по телефону. Сначала три гудка, потом два, наконец, пять. Трубку брать не будут.
– Телефон?
– Сто сорок три, сорок девять, восемнадцать.
– Квартира, одна из многочисленных явочных квартир, - сказал Зверев.
– Ваши действия после этого звонка?
– не унимался Казарян.
– Приказано отдыхать.
– И отдыхал бы!
– догадался Зверев.
– С чувством исполненного долга. Пристрелил бы меня, закопал и отдыхал.
– Бирюк вам не нужен?
– поинтересовался Махов.
– Если не нужен, то я его подальше запрячу, и за другие дела.
– Забирай его, Леонид, - разрешил Казарян.
– Пошли, начальничек!
– как истинный уголовник, Бирюк был рад любой перемене. Махов решительно махнул рукой и Бирюк направился в прихожую. Прощально кивнув всем, Махов направился за ним. Щелчком захлопнулась дверь. Поднялся и Казарян.
– Контрольный звонок майор сделает отсюда, и уж потом, Николай Григорьевич, забери его к себе. И поговори с ним о подробностях.
– Это уж как пить дать! Наговоримся всласть, - пообещал Коляша.
– Ну, мы с Жорой двинули. Пора...
– А что же я?
– вопросом перебил Зверев.
– С минуты на минуту Санятка Смирнов вам все разъяснит.
54
В четыре часа утра на фоне нетемного ночного московского окна мелькнул осторожный бесшумный силуэт. Прямо-таки театр теней.
– Чего тебе, Алька?
– ясным голосом спросил Смирнов.
– Не спишь? Волнуешься?
– задал сразу два вопроса Спиридонов.
– Раз спрашиваю, значит, не сплю, - с натугой откликнулся Смирнов (не вставая с дивана тянулся к выключателю настольной лампы на столе). Зажегся свет и, прикрыв глаза от яркости, он ответил на второй вопрос: - Некогда мне волноваться. Я думаю.
– Ишь ты!
– восхитился Алик и, пошарив за книгами извлек бутылку коньяка и две рюмки.
–
– Нет, - твердо решил Смирнов.
– Дело хозяйское, - не настаивал Спиридонов и, быстро, налив рюмку, тут же закинул ее в себя. Понюхал ладонь, вздрогнул.
– О чем думаешь, Саня?
– Даже не думаю, скорее картинки всякие представляю. Из прошлого. Из настоящего. Из возможного. И просто картинки вспоминаю.
– Рафаэля? Писсарро? Брока?
– попытался догадаться уже насмешливый Алик.
– Я художника не знаю, - как бы простодушно признался Смирнов.
– Одна картиночка вроде как карикатура из жизни морских глубин. У правой рамки картинки, почти уходя из нее, плывет беспечная маленькая рыбка, не ощущая, что она уже в раскрытой пасти следующей за ней рыбки побольше, которая, в свою очередь, не чувствует, что она меж зубов более крупной рыбы. И далее в том же порядке и положении четвертая, пятая, шестая. Самая последняя рыбина, обрезанная рамкой по жабры должна по идее сожрать всех. Казалось бы, законченная картиночка. Но меня мучит праздный вопрос: а что там дальше за рамкой?
– Притча?
– полюбопытствовал Алик, наливая себе вторую.
– Да иди ты!
– Смирнов скинул с себя одеяло и сел, приятно ощущая голыми ступнями жесткую податливость коврового ворса. Зевнул, темпераментно двумя руками почесал непышную свою шевелюру и решил: - Все равно спать не смогу. Надо вставать. Полшестого Витька заявится.
– Зачем?
– спросил Алик и выпил вторую.
– Ты что, забыл? Он же в девяностом на съемках все лето провел в этом заказнике-заповеднике. Охотничьи карты про такие места намеренно врут. А Витька мне утонченную схему делал, полшестого привезет и вообще он там на месте не помешает.
– Не много ли нас на эту царскую охоту собирается?
– выразил неудовольствие Алик отчасти еще и потому, что никак не мог решиться налить себе третью. Видя это, Смирнов облегчил его мучения:
– Насколько я знаю, автобусы с творческой интеллигенцией отбывают в двенадцать. Можешь, можешь третью принять, а потом поспать минуток триста, и ты в порядке. Тем более - запомни это хорошенько - твоя задача там представительствовать и только.
– А Роман, что будет делать?
– ревниво поинтересовался Алик.
– Не твое собачье дело, - грубо ответил Смирнов, спохватился, поправился: - Он в группе наблюдения со стороны.
– Все мы в группе наблюдения со стороны - обиженно констатировал Смирнов.
– Нашу Алуську пригласить не забыл?
– Пригласили, пригласили. А зачем она тебе?
– Нравится потому что - признался Смирнов: кряхтя поднялся и пошел в ванную чистить вставные зубы.
55
Англичанин Женя откровенно любовался складностью и естественностью солдатской выправки комуфлированного плейбоя. Заботливо спросил: