День их возвращения
Шрифт:
не в Поезде, не здесь. Как ты можешь все изменить внутри, Рольф?
– Ты не могла бы мне помочь?
– Ох, если бы могла!
– Скользящий лунный свет выхватил блеск ее слез.
Внезапно Фраина тряхнула головой и сказала:
– Ну, если я не могу многого, то я могу заслонить тебя от первого и самого худшего испытания, Рольф!
– Что ты имеешь в виду?
– К этому времени Ивар уже привык к резким изменениям настроения у кочевников, он, в основном, понимал значение взглядов и прикосновений. Они все еще гуляли. Талисман удачи сидел на плече у Фраины, завернутый в свою мантию и практически невидимый.
– У
Он кивнул. Действительно, у него были деньги в купюрах - имперские кредиты, а также в аэнеанские ливры, большую часть которых ему дал сержант Астафф, когда Ивар уходил из Винохума. ("Снял свои сбережения, Первенец. Не беспокойся. Будешь жив, отдашь, а если не выживешь, какое значение будет иметь мой счет?" Каким далеким и нереальным все это казалось.) У тинеранцев не было особой приверженности к уединению. (Я уже научился принимать это как должное. Уединение существует в моем мозгу. Какое это имеет значение, если Дулси иногда шарит в моих карманах, если она, Миккая и я часто одеваемся и раздеваемся в их фургоне, если они временами занимаются любовью под моей койкой?) Таким образом, всем было известно, что Рольф Маринер хорошо обеспечен. Никто не воровал у приятеля в Поезде. Вину было бы невозможно скрыть, а она означала ссылку. После карманных краж награбленное возвращалось. Ивар отклонял предложения играть на деньги, поскольку это считалось законным способом обчистить компаньона вчистую.
– Скоро мы придем к реке, - сказала Фраина.
– мы будем двигаться вдоль нее из города в город, до тех пор, пока тянется наша территория. На каждой остановке карнавал. Ну, ты был на тинеранских проказах, ты говорил мне. Дело в том, что в такое
время кочевники склонны к воровству. Это своеобразный протест против законов, ограничивающих свободу личности. Мы не хотим причинять вреда оседлым, но мы охотимся за всем, что плохо лежит. Во время, подобное этому, кто-то может забыть, что ты не простой оседлый. А такие вещи слишком часто случаются среди моих соплеменников.
"Зачем?
– пронеслось в голове Ивара.
– Конечно, у этого общества другой образ мыслей и другие понятия о том, что составляет собственность. И все же, разве не следует кочевникам быть дисциплинированнее чем обычно, когда они находятся среди чужих? Более сплоченными и скоординированными? Но нет, я помню визиты Поезда Бранебанд в Винохум - кочевники возбуждались до такой степени, что начинали бесчинствовать как между собой, так и с землевладельцами".
Ивар забыл про вопрос. Они остановились возле залитой серебром вершины дельфи. Мерцали звезды, сияли луны, а Фраина держала его за руки.
– Позволь мне хранить твои деньги для тебя, Рольф, - предложила она.
– Я знаю, как спрятать их. Потом…
– Будет ли это потом?!
– Должно быть, - Фраина заплакала и подошла к нему. Ивар с легкостью расстался бы со всеми богатствами мира - ради нее. Скоро они вошли в залитый лунным светом грот под дельфи. Талисман удачи остался ждать у грота.
Тот, кто был Яаном Сапожником, пока Карунф не вернулся после шести миллионов вращений мира вокруг солнца, посмотрел с башни на многообразие, заполняющее рыночную площадь. Из-за Моря Оркуса люди собирались сюда ради Радмаса. В этом году на горе Кронос их было больше, чем когда-либо помнит история. Они знали, что пришел Посланник и будет читать
Толпа образовала голубоватую дымку тени над тем местом, где он стоял: лицо, голова, бурнус, шлем выделялись из тумана, который все еще стоял между окружающими домами и арочными сводами. Вергилий только что поднялся над водами, и арена скрывала его из виду, поэтому частицы перламутра только начинали пробуждаться в великих руинах. Некоторые звезды еще виднелись на небе. Холодный утренний воздух резал легкие. Дыхание вырывалось призрачным облачком пара. На шум водопадов легла бесконечная тишина.
– Начинаем, - сказал Карунф.
Их тело подняло руки. Их усиленный эхом, голос бросал слова в тишину.
– Люди, я несу вам суровые испытания.
Вы ждете освобождения, сначала от тисков тирана, затем и, прежде всего, от оков смерти - от природы человека. Вы ждете превосходства.
Взгляните вверх, туда, на эти звезды. Помните, что они есть. Не номера в каталоге, не шары горящего газа, но сама реальность, равно, как реален я. Мы не вечны; они тоже не вечны; но они ближе к вечности, чем мы. Свет самой далекой звезды, которую мы видим, пересек вечность, чтобы прийти к нам. И этот свет объединяет нас с теми, кто ушел до нас.
Они вернутся. Я, в котором живет ум Карунфа, клянусь в этом, если мы хотим сделать наш мир достойным, чтобы принять их.
И все же, это не может быть сделано ни быстро, ни легко. Дорога перед нами трудна и усеяна острыми шипами. Кровь отметит следы, которые мы оставим, а за спинами нашими будут белеть черепа тех, кто падут на этом пути. Подобно тому, кто говорил на Матери Земле после Карунфа, но задолго до Яана, я несу вам не мир, а меч.
Глан 11
Бозевиль был типичным маленьким городком на реке Флоне между Нова Рома и Симмерианскими горами. Группой опрятно спланированных, простых, но весело окрашенных зданий на правом берегу, городок выходил коричневой полосой двухкилометровой ширины на перевозочный терминал, пастбища и лесные массивы. Оросительная система тянулась на Запад через пашни. Б отличие от мрачной, но просторной местности вдоль Илианского Шельфа, эта местность была достаточно узкой и в то же время довольно богатой, способной прокормить многочисленные фермерские общины. Кроме сельского хозяйства Бозевиль развивал индустрию услуг и мелкое производство. Основная часть его торговли с внешним миром шла через речной народ. Монумент на площади с памятной надписью увековечивал его защитников в Дни Бед. С тех пор городок ничто сильно не беспокоило, включая восстание и оккупационные силы, которых Бозевиль никогда не видел.
Было ли так и ныне? Ивар задумывался об этом все чаще и чаще.
Он сопровождал Эранната в город, пока тинеранцы готовились к представлению. Опасность быть узнанным была бесконечно малой, если только земляне не повесили объявлений с его портретом. Ивар был уверен, что они этого не сделали. Если, конечно, судить по тем передачам, которые он видел, когда король Самло приказал вынести и настроить единственный в Поезде приемник. Все было спокойно, хотя даже к кочевникам проявляли интерес - вилдфосское дело было тихо замято, почти до точки замалчивания. Очевидно, Комиссионер Десаи не хотел подстегивать повторение подобных событий или делать героя из Первенца Илиона.