День после ночи
Шрифт:
Натан взял лицо Шендл в свои ладони.
– Когда все это закончится, мы с тобой отправимся ужинать в чудесный маленький ресторанчик у моря в Тель-Авиве.
– А что на это скажет твоя женушка? – съязвила Тирца.
Шендл расхохоталась.
В столовой было оживленней, чем обычно: мужчины задирали друг друга и хвастались своими достижениями в утренней гимнастике, но за бравадой чувствовалась тревога. Просочились слухи, что в лагере – шпионы и что иракцев отпустят раньше всех.
Поляки,
– Мы тут неделями торчим, а этих только привезли – и до свиданья? Что за безобразие! А за нас кто заступится? Где все эти героические евреи, которые нас якобы спасают?
– А кто вообще сказал, что эти иракцы – евреи? Видали, какие они черные? Они больше похожи на Хассана и Абдуллу, чем на Моисея и Самуила.
– Нет, вы только послушайте этого поца. Может, ты им в штаны заглянешь? У самого-то все в порядке? Говорят, физруки тут шпионов ищут. Не тебя, часом?
– Идиот! На кого мне тут шпионить? Пошевели мозгами!
– Как вы не понимаете? Если бы эти умники знали, что делают, мы бы не застряли в этой дыре. Какие могут быть тюрьмы для евреев в Эрец-Исраэль?!
– То есть как это «какие»? Может, евреи воровать не умеют?
– К словам не цепляйся!
– А я говорю, ишув знает, что делает.
Зора мысленно придумывала блестящие ответы на их глупости и втайне потешалась над их манерой разговаривать, не слыша друг друга. «Это мой народ, – думала она. – Скандальные и надутые, как торговцы рыбой. Или как ученые-талмудисты».
Ее поразило, что, пока мужчины безостановочно болтали, женщины, сбившись в небольшие группки, молча ели, словно домашние животные. «Даже такая героиня, как Шендл, редко открывает рот в смешанной компании. Да и я не лучше».
Внезапно все споры прекратились. Вошли четверо заключенных из запертого барака, сопровождаемые четырьмя вооруженными охранниками.
Арестанты казались оживленными и с любопытством изучали лица сидящих за столами. А вот конвоиры явно нервничали.
– Побыстрее, – проворчал один из солдат, указывая на накрытый для них отдельный стол. Появилась Тирца с подносом, накрытым салфеткой, которую солдат немедленно сорвал.
– Бисквиты, – презрительно сказала она по-английски и тихонько добавила на иврите: – Мудак.
Комната взорвалась хохотом и эхом «мудака». Поляки позади Зоры начали состязаться в знании еврейских ругательств.
После того как арестантов увели, все сели и в помещении воцарилась тишина – совсем как в театре, когда публика застывает в ожидании подъема занавеса перед началом второго акта. Спустя несколько минут люди вернулись к еде и разговорам, а затем, закончив есть, начали не спеша выходить на улицу.
Зора хотела переговорить с Шендл, но та так ни разу
– Объясни мне, что происходит, – сказала Зора. – Я чувствую, что над моей головой скоро гром грянет.
– Просто у тебя воображение разыгралось, – ответила Шендл. – Все нервничают из-за того, что так много вооруженных охранников.
– Врать ты не умеешь, – заметила Зора.
– Мне больше нечего сказать.
– Даже в глаза посмотреть не можешь.
– Давай потом, – отрезала Шендл.
Снаружи донеслись сердитые крики, и девушки бросились на улицу. Человек двадцать окружили плотным кольцом Ури, Боба и Францека. После каждого слова Францек тыкал Ури пальцем в грудь:
– Мы требуем, чтобы вы освободили нас раньше всех.
– Слушайте, братцы, потерпите еще чуть-чуть. Я обещаю, вы все будете свободными гражданами Эрец-Исраэль. – Ури попытался отодвинуться от Францекова пальца, но сзади напирала толпа.
– Мы тебе не дети, – запальчиво выкрикнул Францек, – и ты нам не начальник. Понял, козел?
Ури перестал улыбаться. Молниеносным движением он заломил Францеку руку, швырнул его на землю и наступил ботинком на горло. А еще через мгновение на него накинулись арестанты. Боб хотел было броситься за помощью, но был схвачен и полетел на землю лицом вниз.
Все произошло так быстро и так тихо, словно в немом кино.
Шендл, орудуя локтями, пробилась в самый центр кучи-малы, где человек десять с трудом удерживали двух представителей Пальмаха.
– Вы что, обалдели?
– Пришлось взять дело в свои руки, – ответил Францек, утирая окровавленный нос. – Заприте их.
Не так-то просто оказалось тащить двух сопротивляющихся мужчин, не привлекая внимания охранников. По пути к бараку Ури и Боб умудрились отвесить своим похитителям пару тяжелых пинков.
А дальше все было так, будто в лагере тишь да гладь. Несколько человек встали у двери, закурив одну на всех папиросу, и принялись заигрывать с девушками, которые рука об руку прогуливались неподалеку.
К Шендл и Зоре подбежали Натан с Тирцей.
– Что случилось? Где Ури? – спросил Натан. – Где Боб? Где они?
Шендл подобрала ботинок Боба и ткнула в сторону барака.
Натан забарабанил в дверь.
– А ну быстро впустите меня! – закричал он. – Прекратите немедленно!
На шум подошли Эсфирь и Якоб. Зора объяснила им ситуацию. Несколько минут спустя появился британский сержант, известный как Уилсон-антисемит.
– Это что тут происходит? – рявкнул он. – В чем дело?
Уилсон отпихнул Натана и попробовал замок:
– Открывайте!
Но дверь, как и все окна, была наглухо закрыта.