День после ночи
Шрифт:
Зора едва не прыснула, услыхав это двусмысленное обещание.
– Молодчина, Фрэнки, – сказала она, потихоньку засовывая лишнюю сигарету в карман. – Лишь бы только остальным за твои фокусы отдуваться не пришлось.
Тирце предстояло сообщить Брайсу, что побег откладывается на сутки. От мысли о том, что беседовать придется в его кабинете, где все, что было между ними, казалось лживым и даже гнусным, у нее мигом разболелась голова.
Она прошла через ворота, пересекла дорогу, миновала Уилсона-антисемита и вошла в кабинет, жалея, что не прихватила
Рядовой Гордон вскочил на ноги.
– В настоящий время полковник Брайс телефонизирует. Позвольте предлагать вам вода. – Он наполнил стакан прежде, чем Тирца успела отказаться.
– Спасибо. – Она села, осушила стакан, посмотрела на часы. Потом спросила: – Откуда вы родом?
– Из Шотландия.
– Это на севере Англии, да?
– В Британии думовать, что шотландцы – деревня при акценте.
– Вы очень быстро учите иврит, – заметила Тирца.
– Вы такова добра. А какова здоров ваш сын?
– Здоров, благодарю вас.
– Полковник его много похвалит. Мне кажется, его к нему привязали.
– Да, он очень добр к моему Дэнни.
– У меня есть брат, его зовут Дэниел тоже, – сказал Гордон, и в эту минуту зазвонил телефон. – Сейчас можно входить, – кивнул он, кладя трубку. – И спасибо вам, госпожа Фридман, что позволили беседовать вас.
– Мне это было приятно, – улыбнулась Тирца и добавила: – Только правильно говорить не «вас», а «с вами».
– У меня с это беда. Огромное спасибо.
Брайс не встретил Тирцу у дверей, как он это обычно делал. Он сидел за столом, спрятав лицо в ладонях.
– Что случилось? – прошептала она.
Полковник глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула, глядя на нее так, будто она стояла где-то далеко-далеко.
– Я только что получил новости из дома, – сказал он, опуская взгляд на пустой стол.
– Полковник Брайс! – тихонько окликнула она.
Он резко выпрямился, словно по команде «смирно», и спросил:
– С Дэнни все хорошо?
– Да. Хотя пришла я к вам потому, что мне необходимо сделать один звонок. Прием придется отменить. Доктор будет только завтра.
– Завтра, – медленно повторил Брайс. – Понятно.
– Завтра в то же время и в том же самом месте, – сказала она. – Надеюсь, что это не вызовет затруднений.
– Никаких затруднений. Я уверен, что все пройдет, как планировалось.
Тирца понизила голос:
– Ради бога, скажи, что случилось?
По дороге проехал грузовик, наполнив комнату ревом двигателя. Брайс закрыл глаза.
– У меня умер сын. Мой второй мальчик, младший.
– Нет!
– Испанка. Три года в ВВС без единой царапины.
Глаза Тирцы наполнились слезами.
– В пятницу я уезжаю.
– Как жалко, – прошептала она, думая, что даже не знает, по кому из молодых людей на фотографии он горюет. Хотя, конечно, теперь он горевал о них обоих.
– Я позабочусь о консультации для Дэнни. Не волнуйтесь об этом. Брайс протянул руку к телефону. Было видно, что он сдерживается из последних сил.
– Шалом, – сказала она.
Он не встал.
–
Тирца неслышно закрыла за собой дверь.
В приемной рядовой Гордон поднялся на ноги.
– Ваш командир получил дурные вести из дома, – сказала Тирца, подходя к нему вплотную. – Вы должны... Вы ведь присмотрите за ним, я знаю. – Она крепко пожала ему руку. – Спасибо.
Шендл вихрем носилась по кухне – помешивала, плюхала еду по тарелкам и на все лады костерила Тирцу, которая так и не появилась, чтобы помочь ей с ужином. Шендл ждала до последнего, пока не пришлось все делать самой. Но, приступив к работе, она обнаружила, что ей это нравится. Дома, девочкой, она ненавидела возню на кухне, бесконечная готовка и мытье посуды нагоняли на нее. тоску. Иное дело взять на себя ответственность за кормежку двух сотен товарищей. Она чувствовала себя полководцем, разработавшим план сражения и возглавившим его. И, что лучше всего, работа не давала ей скучать.
Поэтому, когда незадолго до ужина на кухню забрел Натан, Шендл кивнула ему, но не стала спрашивать, знает ли он, куда подевалась Тирца.
Несколько минут он наблюдал за ее суетой, а затем сказал:
– Эппельбаум и Гольдберг обещали за ночь разобраться с бойками. В общем, хорошо, что у нас есть лишний день.
– Вряд ли Боб и Ури так думают.
– Эти двое подставились, как дети.
– Ну и как же мы теперь без них? – спросила Шендл.
– А кто сказал, что без них? Всем придется попотеть. И тебе, и твоим товарищам.
– Особенно Францеку!
Натан пожал плечами.
– Только его не хватало. Вот же дуболом, – скривилась Шендл.
– Возможно. Но если что, люди за ним пойдут, как мы убедились.
– Он мог таких дров наломать!
– Но не наломал ведь, – примирительно сказал Натан. – И конечно, ты окажешь нам большую услугу, начав завтра сразу после ужина.
Шендл отложила ложку и повернулась к нему лицом:
– Да?
– В принципе, я больше ничего не должен говорить до завтра, но ты такая славная девушка, и твои военные подвиги так всех нас вдохновляют. – Он взял ее за руку, провел пальцем по линиям на ее ладони. – Я вижу длинную жизнь, полную любви.
Шендл вырвалась и скрестила руки на груди.
Натан пожал плечами:
– Не надо осуждать мужчину за то, что он попытал счастья. Теперь насчет завтра. Ты должна будешь выбрать себе в помощники трех девушек из твоего барака. Спорим, ты возьмешь ту хорошенькую француженку и ту высокую блондиночку? В твоем бараке самые симпатичные на свете девушки, Шендл.
– Все твоей жене расскажу, если ее увижу. Не сомневайся.
Шендл знала, что не умеет врать, и очень волновалась, как бы не проболтаться Леони и Зоре, ведь обе видели ее насквозь. Поэтому, подавая ужин, она под любым предлогом сбегала на кухню. А когда, наконец, уселась, сразу набросилась на еду и быстренько набила себе рот, подумав, что ее соседки по столу вообще не смогли бы есть в таких обстоятельствах.