День щекотуна
Шрифт:
– Расскажите телезрителям, - кивнул на меня с телеэкрана пацан, - Они же взрослые! А я тем временем уши позатыкаю и смирненько посижу.
– Знаем мы, как вы уши затыкаете, - съязвил Немалевич.
– Что?
– обернувшись за кадр, спросил Иван, - Передать приветы родным и близким?Сейчас.., - на этом месте пацан замялся. Затем,как было очевидно, он в глубокой задумчивости собирался с мыслями...
– Большущий привет горячо любимым родителям - папе и маме!
– начал пафосно Иванушка, - Вы у меня лучшие на планете!.. Привет моему гениальному и бесподобному учителю физики
Вот где-то на этом фрагменте телепередачи, успев перехватить пятисотку до стипендии у выскочившего из своей кладовки на перекусон Витьки Витькина, я крепко-накрепко уснул...
На занятия мы с Витькиным явились поранее - где-то за полчаса до начала первой пары...
Отметив своим натуральной кожи ранцем место у окна на галерке, я отправился послоняться по коридору и... За первым же поворотом столкнулся нос к носу с деканом нашего факультета - хронически сопливым плотного телосложения весельчаком иподполковником Павлом Павловичем Павленко.
– Снегопа-а-адо-ов!
– возликовал Палыч, энергично похлопав меня по старше-лейтенантским погонам, после чего по-медвежьиоблапил и азартнополез целоваться.
Как я ни уклонялся, но с десяток целовков все-таки пропустил. И не понятно было, чего больше оставил на моем гладковыбритомлице и на шее неугомонный Палыч: слюней либо тягучих выделений из своего сизого носа...
Вволю натешившись, любвеобильный декан затащил меня в свой кабинет, где и, накинув свойподполковничий кительна плечи повидавшей виды статуи Наполеона, уселся за мореного дуба огромный стол.
– Присаживайся, дружище!
– кивнув на просиженное до тазоподобия замызганное кресло, предложил Палыч.
– Я уж лучше на ногах, - проявил я твердолобие.
– Ну, как знаешь, - не стал настаивать всеобщий факультетский любимец, - Я что хотел спросить(?), Вениамин.., - поочередно позажимав большим пальцем ноздри, он довольно- таки меткопневматически высморкался в пару пустующих настольно на блюдцахкрупногабаритныхчайных кружеки состроил озабоченную физиономию, - Я по поводу твоих про-опусков дюже кручинюсь. Есть ли отмазка?
– Зачем мне отмазка?
– брезгливо передернувшись от только что увиденного, театрально насупился я, - У меня все нормально - по-людски. Всерьез прихворнул я, Пал Палыч. И больничный имеется.
– Покажь, - согревая мою душу теплым взглядом, попросилнаглядный пример экстремальной фамильярности...
Протянув вынутый из внутреннего кармана состряпанный бомжом в подворотне документ, я, меланхолично сверля носком лакированного туфля дубовый паркет, принялся тоскливосчитать резвящихся на натяжном
– Что за хрень?!
– вдруг погрубевшим голосом отвлек меня от арифметического времяпрепровождения Палыч, - Ты что, Снегопадов, действительно внематочно беременный?!
– С-с ч-чего это в-вы в-взяли?
– одержимый вдруг нахлынувшим дурным предчувствием, затрепетал ваш, читатель, покорный слуга.
– А с чего мне брать(?), если в твоем больничном фиолетовым по белому яснообозначен диагноз -внематочнаябеременность!
– объяснился посуровевший подполкан...
Услыхав шокирующую новость, я за считанные мгновения проклял стряпающего в подворотне фальшивые ксивыбомжа, сведшего меня с ним Сёмку Веника, их главаря Луния Голубеевича, вцелом ихнюю гребаную криминальную шайку и, конечно же, себя, не удосужившегося прочесть липовый больничный!..
– Не могу, Вениамин, - занудил не на шутку озабоченный Палыч, - Не могу я принятьдокумент.
– А может... да и пролезет?
– выказал надежду я.
– Не пролезет, Вениамин!
– категорично заявил маемый сомнениями декан, - А если даже и пролезет, потом непременно боком вылезет. У нас же министерская проверка на носу!
"А у тебя под носом сопля!"- чуть было не вырвалось у меня, и я, панически спохватившись, тут же включил жесткий самоконтроль...
– И даже не уговаривай!., - продолжил было Палыч, но тут зазвонил стоящий на столе огромный красный телефон.
– Да, - ответил в несуразно крупную трубку удрученный декан, - Павленко слушает! Да, Мыкола Генрихович!..
– ...А ка-ак же?! Узна-ал! Вас попробуй не узнать!.. Вас не узнавать слишком дорого обходится!
– стремительно поднялся настроением Палыч.
– ...Что? Кошка окотилась? Поздравляю!..
– ...Что? Отправить для затопления котят какого-нибудь садиста?!.. Жена встретит?!..
– Снегопадов, - плотно накрыв микрофон ладонью, прошептал мне Палыч, - Ты котят топить умеешь?
– Если тараканов подавить, пожалуйста, - безо всякого воодушевления откликнулся я, - А котят... Нет. Не могу.
Витьку Витькина отправьте. То-от(!) еще живодер, - зная, что Витькин духомслабее самой трепетной кисейной барышни, не без злорадства произнес я, - Он заодно с котятами и кошку утопит, чтобы больше не создавала проблем всемилюбимому ректору! Может и жену придушить!.. И не поморщится, и глазом не моргнет!
– нес я чепуху, вспоминая, как выдвигаемый мною кандидат в ликвидаторы бухнулся в затяжной обморок при виде трагическипогибшего под трамваем лягушонка...
– Есть у нас, Мыкола Генрихович, такой садист!
– затараторил в трубку Палыч,- Виктор Витькин! Пыточный изверг! Его и отправлю!.. Мы же повышаем квалификацию исключительнопыточных дел мастеров!..
– ...Пусть заодно и жене за несъедобный борщ накостыляет?! И чтоб только до-о смерти ее не замордовал?!..Проинструктируем!..
Кстати, наш староста и мой сосед по общежитской комнате лейтенантВитькин служил не в оперативномподразделении, а в архиве Тюменского областного управления нашего Министерства пресечения антигосударственного хулиганства, вследствиечего даже и ни разочка за свою жизнь никого не попытал!