День щекотуна
Шрифт:
– Моя первая, - кивая за спину и кося на меня словно ищущим сочувствия взором,печально произнес Аноним, - Курва.
– Что "первая"?
– не словив суть, переспросил я.
– Супруженция моя первая, - пояснил мой попутчик, - До сей поры не может простить мне развода... Ты-то женат?
– Да, женат.
– По любви?
– А как же иначе?
– А я иначе, - замедлив и без того неспешный шаг, горемычно вздохнул Аноним и, поменжевавшись чуть-чуть, разоткровенничался: - Надеялся, что стерпится-слюбится, а оно вон как вышло: не жизнь, а сплошная гнилая залупа!..
Ее отец-то Пешедрал
А я-то... Это сейчас урод уродом. А тогда ви-идным был детиной! Да имудями с похотью бог не обделил!Не из последнего сорта, что в дальнем углу, отоварен был! Огненное хозяйство досталось! Хоть круглосуточно студеной водой охлаждай!.. Девки-то и даже бабы замужние гужом за мной волочились!
– перекрывая срамотную брань увязавшейся за нами своейэкс-супруги, исповедывался Аноним, - Бывало, натянешь какую темпераментную обезьянку на шишку и-и-и... Чешешь-чешешь, а она визжит лихоматно и словно чокнутая извивается. Чешешь, значит, и думаешь: "Укокошит тебя, радость мужицкая, когда-нибудь благоверный за распутство твое необузданное! Как пить дать, не сдержится нервами!"...
А она винова-атая(?!), что наделил ее господь любовным талантом... Как ты, Вениамин, думаешь?
– увлекая меня за угол, поинтересовался самодеятельный философ.
– А й также и думаю, - выказал ясолидарность, - Не виноватая. За счастье с таковской-то пофестивалить! Но-о-о.., если женаиз подобных - на передок заводная... Жди беды неминучей! Непременно наставит рога! Не рано, так поздно; не сейчас, так потом...
– Что-тоесть в твоих словах роковое - непреодолимое.., - цыкнув на свою словно буксирно за нас подцепленнуюлихоматную экс-супруженцию, призадумался Аноним, - Есть... Этакое трагически безысходное... Как у русских литературных классиков...
Из долбокваков, скажу тебе, были набраны эти самые классики! На особку Пушкин, Есенин и...Да-а-а... До хренищасредьнихбыло впехано шкодников! Круче, чем Казанова... Тот-то только дрючил, а э-эти... Моралисты... Прошляпила окаянных цензура власти общенародной!..
Пешедраловна, видимо притомившись, подотстала, и более мы ее не слыхивали. Аноним же, активизированный болезненной темой, все продолжал и продолжализлияниена душе накипевшего:
– Как сейчас помню, схлестнулись мы с нейв сумеркахв осеннюю непогодь на полковой полосе препятствий. С ней, - мой гостеприимный бомжара кивнул за спину, надо понимать, имея ввиду Пешедраловну, - Так себе оказалась. Клоунадная имитация страсти. Корчащее из себя осиновое Буратино.Да и, считай, на десятилетку с гаком постаршее меня. Но... Папаня-то не хухры-мухры -начштаба дивизии! Вот и повелся я, по-видимому, чисто интуитивно. Из карьеристских, так сказать, соображений...
Сыграли свадьбу... Идут годы, а все не слюбливается дане склеивается... Хоть тресни!
Правда, карьера в гору поперла! Опрометью черезступени!..
Однако... Я на сторону гулящий по-черному, и она не отстает... Не жизнь, а конкретноеблядство!.. Усвой, Снегопадов, тверже твердого: блуд не во счастие, а в.., - застопорился Аноним, - Блуд, парень, чаще всегоот дефицита любви ибезысходности
– Как не врубиться?
– пробормотал я, с содроганием припомнив свою недавнюю готовность на перепихон с окаянной Кассиопеей-Белибердой и с ее подельницами-каннибалками Морковкой и Мороженкой...
– Когда я уже был подполковником, несмотря на детишек (Аленку и Ванечку!), пришлосьвсе-таки разорвать с ней семейные узы, - трагически подытожил Аноним...
Наше блуждание по дворам и закоулкам сопровождалось накатывающимнепривычномощнымисподнебесным гулом, кой в конце концов надавил на ушные перепонки практически иззенитно.
Задрав голову, я приостановился и принялся ждать появления в поле зрения чего-тосамолетного. Моему примеру последовало несколько прохожих, в том числе и Аноним...
Вскоре из-за кровельного карниза обшарпанной малоэтажки выплыл летящий на довольно-таки приличной высоте самолет, белопуховым расчерчивающий небесную голубизну. И тут же посыпался извергаемый зеваками град комментариев:
– Ме-елок как клоп, а гуди-ит будто стая медведей.
– Медведи стаями не обитают.
– Военный(!), однако. Вот и гудит по-военному.
– Ясно, военный! Сверхузвуковой банбандировщик.
– Не, не военный. Эмчээсниковский.
– Да с щё?!
– Точно ихний! Эмчээсникам ж был даден приказ в каждый полдень Москву для освежения поливать с пожаротушительных самолетов. Вот, видать, сегодня и начали.
– Чем поливать-топриказано? Дезодорантами?
– Вот только старшим хамитьне надо?! А?.. Да откудоваж столькоэнтихдезодорантовнапастись?!..
Вслед за первым из-за карниза выплыла еще пара таких же самолетов, прервав внутридворовые кривотолки ивкупе с лидером обозначив вершиныравностороннего треугольника...
– Ни-и руля-я себе-е!
– положил возобновлению прерванногокомментирования некто басовитый, - Бля буду, не нашенские! Российские этак не летают!
– А как российские летают?
– поинтересовался кто-то младоголосый.
– А хрен их знает, как они летают!
– озадачился бас, - Но точно, не так!
– Поди-ка.., война?!
– запаниковала какая-то женщина, - Неужто америкосики нас бомбить прилетели?!..
– Да не военные это борта! Окститесь, цивильные!
– с превосходством над остальнымиобъявил Каин-Аноним, - Гражданские то - пассажирские!"Доинги тридцать десятые"!..
Из-за крыши выплыла еще пара самолетов, образовав подобие журавлиного клина...
– Не, не они! Пассажирские кучами не летают!
– возразил басовитый, - То товарнякисвинячий навоз в Копенгаген на экспорт поперли!
– Да какой вам, дяденька, взалупу наво-оз(?!!), если он европейскими санкциями еще с прошлого года обложен!
– прозвонкоголосила со второэтажногобалконабелобрысая, пухлолицая и на глазенки шаловливаядевчушка с виду лет этак чуть более десяти.
– Ты зачем, пигалица,чужую залупу как последняя прошмандовка похабнопоганишь?!
– угрожающе потрясая скрипичным футляром, возмутилась стоящая прямо предо мной ухоженная интеллигентка, - Ты почему, курва, не в школе?!
– От курвы слышу!
– невозмутимо парировала белобрыска, - Какая мне в задницу школа(?!!), если уж с третьим на сносях!