Деньги, рынок, капитал. Краткая история экономики

Лэй Эндрю

В 1933 году Робинсон опубликовала труд «Экономическая теория несовершенной конкуренции», перевернувший представления экономистов о том, как обычно работают рынки. Модели Маршалла подразумевали такое состояние экономики, при котором рынки состоят из множества покупателей и множества продавцов. Подобная ситуация действительно характерна для некоторых секторов экономики, таких как фондовый рынок. Но как насчет Британской Ост-Индской компании? Согласно Робинсон, активная конкуренция представляла собой скорее исключение, чем общее правило. Если другие авторы рисовали динамичный рынок с множеством торговцев, Робинсон в своем анализе указывала на широкую распространенность монополий и олигополий.

Робинсон также разработала концепцию монопсонии – ситуации, когда продавец имеет ценовую власть над своими поставщиками. В городе всего с одним предприятием работодатель обладает монопсонической властью над работниками,

что позволяет ему платить им меньше реальной стоимости их работы. Если сеть супермаркетов контролирует большую часть продуктового сектора, она может оказывать монопсоническое влияние на фермеров и платить им меньше, чем они получали бы на конкурентном рынке.

Ненасытная любознательность Робинсон заставляла ее постоянно подвергать сомнению разные идеи, в том числе и свои собственные. Через 36 лет после выхода «Экономической теории несовершенной конкуренции» она написала резкую восьмистраничную критику собственной книги, ставшую предисловием к ее второму изданию. Тем не менее, несмотря на свой значительный интеллектуальный вклад, Робинсон получила звание профессора только в 1965 году. Возможно, не случайно это был именно тот год, когда из Кембриджа ушел ее муж. В 1975 году ходили упорные слухи, что она получит Нобелевскую премию, и Businessweek даже опубликовал подробный обзор ее работы еще до объявления результатов. Но награда досталась другому человеку.

Сегодня мы считаем само собой разумеющимся, что экономисты могут рассчитывать производительность экономики, но государственный баланс в его современном виде появился только в 1920–1930-х годах. Экономисты стремились получить наглядную картину производства и расходов, которая позволила бы оценивать изменение общего дохода государства. В Великобритании Артур Боули и Джозайя Стэмп сделали попытку всесторонне проанализировать экономику за один отдельный год. А. Э. Фивериер провел исследование, посвященное тому, на что тратится британский национальный доход, отдельно рассмотрев все статьи расходов, от кроликов до религиозных пожертвований. Другим пионером статистики был Колин Кларк, который сделал успешную карьеру в Кембриджском университете и безуспешную – в политике (он трижды баллотировался от Британской лейбористской партии), после чего переехал в Австралию, где опубликовал свою новаторскую систему оценки национального дохода. В США ведущую роль в систематизации сбора национальной статистики о ценах, доходах, сбережениях и прибылях сыграли Саймон Кузнец и основанное в 1920 году Национальное бюро экономических исследований. Статистика облегчала работу ученых. Политики получили возможность следить за производительностью экономики и своевременно вмешиваться, чтобы избежать рецессии.

Состояние официальной статистики при автократических режимах напоминает нам, что мы не должны воспринимать роль специалистов по статистике как нечто само собой разумеющееся. В 1937 году Иосиф Сталин объявил в Советском Союзе первую за десять с лишним лет перепись населения. Сталин хвастал, что под его руководством население быстро растет и каждый год в стране прибавляется больше людей, чем населяет всю Финляндию. Это была ложь. Его политика вызвала голод и массовую эмиграцию, а результаты переписи показали, что численность населения как минимум на 3,7 миллиона человек меньше, чем утверждал Сталин. Перепись 1937 года также показала, что большая часть населения страны оставалась религиозной, что противоречило антирелигиозной позиции руководства. Сталин приказал не публиковать результаты, а начальника переписного бюро Олимпия Квиткина расстреляли.

Сэди Александер

Первой афроамериканкой, получившей докторскую степень по экономике, стала Сэди Александер, чья мать и отец были рабами. Диссертация Александер, написанная в Пенсильванском университете, была посвящена чернокожим семьям, переехавшим на север, в Филадельфию. Опросив сотни семей, она проанализировала их уровень жизни и структуру расходов. Хотя многие, как обнаружила Александер, жили в тесноте в переполненных домах, две трети из них обходились без какой-либо посторонней помощи – особенно если покупали товары оптом, и им удавалось не платить больше из-за того, что они были чернокожими.

Закончив обучение в 1921 году, Александер не смогла найти соответствующую ее способностям работу в сфере экономики. Она вернулась в Пенн, чтобы изучать право, затем начала работать в фирме своего мужа – вместе они занимались исками о гражданских правах с целью десегрегации кинотеатров и отелей Филадельфии. Но в ее публичных выступлениях часто встречаются глубокие экономические высказывания¹⁴. В одном из них она отмечала, что политика помощи белым беднякам наносит непреднамеренный вред афроамериканцам.

Когда президент Франклин Д. Рузвельт принял в 1933 году Закон о восстановлении национальной промышленности, повысивший заработную плату в некоторых отраслях, работодатели начали увольнять чернокожих рабочих и нанимать вместо них белых. Александер называла это «Законом о сокращении числа негров».

Полная занятость, утверждала Александер, крайне необходима для достижения расового равенства. Поскольку чернокожих рабочих «нанимают последними и увольняют первыми», в периоды экономического спада они страдают больше всего. Полная занятость также способна улучшить расовые взаимоотношения. По мнению Александер, полная занятость укрепляла демократию, ослабляя «страхи белых рабочих перед экономическим соперничеством». По ее словам, при сильном рынке труда политическим демагогам будет не о чем говорить. Она опередила свое время: недавние исследования показали, что экономические кризисы заметно повышают шансы на победу для правых популистов¹⁵.

Сэди Александер

Вторая мировая война и Бреттон-Вудская система

На фоне усиления фашизма союзники сделали ошибку, попытавшись умиротворить Гитлера. Мюнхенское соглашение 1938 года позволило Германии аннексировать Судетскую область. Советско-германский пакт 1939 года не предотвратил вторжения Германии в Восточную Европу. Свою роль в происходящем сыграли и экономические факторы. Имперские амбиции Японии объяснялись, в числе прочего, отсутствием у нее собственных энергетических резервов. Гиперинфляция и бремя репараций после Первой мировой войны вызвали недовольство многих немцев. Вторжение Германии в Россию, по сути, было попыткой взять под контроль дополнительные запасы нефти в регионе между Черным и Каспийским морями¹.

Экономика также наводит на мысль, что с учетом основных показателей исход Второй мировой войны выглядел вполне предсказуемо. Так же, как в случае с Гражданской войной в США и Первой мировой войной, соотношение ресурсов с самого начала явно складывалось в пользу окончательного победителя. По сравнению с державами Оси (Германией, Италией, Японией и их союзниками) страны антигитлеровской коалиции имели в два с лишним раза больше людей, в семь с лишним раз большую территорию, а их совокупный доход на 40 % превышал совокупный доход противников².

Своими первыми победами Германия была во многом обязана искусству генералов, таких как Эрвин Роммель, а также тактике Blitzkrieg (молниеносная война) и Bewegungskrieg (маневренная война). Как выразился один историк экономики: «Все, кто сталкивался с нацистами – поляки, голландцы, бельгийцы, французы, югославы, греки, британцы, американцы и русские, – более или менее одинаково проигрывали им в тактическом и в оперативном отношении, как минимум в первоначальных схватках, а также в немалом количестве дальнейших сражений»³.

Однако исход Второй мировой войны решили не только сражения⁴ – Сталинград, Курск, Перл-Харбор, Мидуэй. Война была также соревнованием промышленных производств, и союзные державы имели в своем распоряжении больше ресурсов. Гитлеровская Германия аннексировала большую часть Европы, но потом в войну вступили Советский Союз и США. В 1942 году страны антигитлеровской коалиции обладали решающим преимуществом в людях, территориях и доходах. Разница хорошо видна на примере авианосцев: хотя Япония рано осознала их стратегическую ценность, ⁹/₁₀ авианосцев, произведенных во время войны, построили союзные державы.

Воюющие страны различались и тем, какую долю экономики они направляли на военные нужды⁵. Во время Второй мировой войны Италия отдавала на военные расходы не более четверти своей экономики, в то время как Япония вкладывала в войну более ³/₄ своей экономики. Великобритания и Россия смогли направить на военные нужды больше половины производственных мощностей, а США отдавали на войну ²/₅ своей экономики. В совокупности это дало союзным державам существенное преимущество. Что касается производства боеприпасов, союзные державы производили как минимум вдвое больше винтовок, танков, самолетов, минометов и военных кораблей. Странам Оси в буквальном смысле не хватало вооружения.