Деревенщина в Пекине 2
Шрифт:
— Всё равно не хочу брать эти деньги.
— Не понимаю сейчас тебя, — До Тхи Чанг удивлённо хлопает ресницами. — Требую разъяснений.
— Я просто помогал красивой девчонке модельной внешности, которая была готова плакать. А сейчас получается, что мои усилия оценили в финансах.
— Что плохого? Я же не прошу у тебя денег, а наоборот.
— По личным мотивам я бы не хотел разменивать случившегося на деньги. А ты пытаешься сделать именно это.
— Н-да уж. Занятный выверт чужой головы… Не готова с тобой ни соглашаться, ни спорить. Ты здесь хозяин,
До Тхи Чанг порывисто направляется к двери, однако тут же разворачивается обратно:
— Если весь заработок только мой, выходит, я у тебя на шее сижу: кормят из ресторана, жильё твоё. Я при том неплохо зарабатываю в это время, не вкладываясь ни монеткой. Извини, но чувствовать себя меркантильной крысой, свесившей ноги с шеи мужика, с которым даже не спим, я тоже не хочу! Я не пиявка, не паразит и не нахлебница! Я хочу себя банально уважать!
Вовремя прикусываю язык, чтоб не брякнуть лишнего насчёт странных путей на ниве самоуважения. Особенно в свете последних заявлений на тему реализации моего, к-хм, чувственного компонента. С ней.
С другой стороны, чужая душа — потёмки и не судите да не судимы будете. Что я знаю о её чувствах.
— Уже молчу, столько тратить я не планирую, — До Тхи Чанг чуть успокаивается и кивает на экран. — Да и складывать такие деньги мне банально некуда, а держать на чужом счёте — ну, не знаю.
— Раньше куда девала?
— Отправляла во Вьетнам, в том числе на свои счета. Сейчас по ряду причин не вариант.
— Кстати, а кто такой Жень Мэ? Почему у тебя его банковский счёт?
— Я же не резидент и свой собственный открыть не могу. Пришлось купить. Доступ должен быть только у меня, для нас у вас ситуация стандартная, но всё равно не хочу держать здесь крупные суммы и уж тем более что-то копить! Объяснить, почему?
— Согласен. Я бы тоже не рисковал.
— Вот и хорошо. Я тебя прошу взять половину, чтобы у меня в одной корзине яйца не лежали. Мало ли что. Владелец счёта — приятный человек, но при всём моём уважении, я видела его только два раза в жизни. Мы общались всего пять минут, из которых четыре с половиной говорила я. Он вообще изначально не хотел соглашаться, но дело сделал обещанный процент с оборота.
— И много ты платишь за аренду чужого личного счёта?
— С какой целью интересуешься?
— Исключительно академический интерес.
— Ноль целых одна десятая процента. В его деревне очень хорошие деньги — на моих оборотах.
— Ладно, давай. Пересылай половину мне.
Вьетнамка с серьёзным видом вручает мне смартфон. Вбиваю необходимые данные, возвращаю гаджет и через мгновение получаю уведомление о зачислении на баланс.
— Я к этим деньгам не прикоснусь, — комментирую вслух. — По твоему первому
До Тхи Чанг останавливается в дверном проёме:
— Если что, это общак! Можешь тратить, как член команды. Ты — мужчина, который со мной живёт, у нас это норма. По крайней мере, в традиционных семьях.
— У вас деньгами управляет мужчина? — кое-где я подобное встречал, не тут.
Даже если женщины зарабатывали больше.
— Может, не у всех, но в моей семья — да. Моя мать зарабатывает больше отца раз в пять. У неё хорошее образование, три языка и все деньги она отдаёт ему, а уже дальше он сам выделяет ей деньги со своей карты. Потому что хозяин в семье — мужчина.
— Моим рисом меня и кормят? — усмехаюсь.
— Можно и так сказать, мне некоторые ваши обычаи тоже кажутся дикими, — равнодушно пожимает плечами вьетнамка. — Ты — мужчина, с которым я живу, захочешь перепихнуться или что-то более лайтовое — скажи, я уже в четвёртый раз предлагаю. Эти деньги можешь тоже тратить.
— Спасибо, конечно, тогда предлагаю не откладывать важный вопрос. Помнишь наш разговор про легализацию?
— Помню. Идея с изучением китайского языка при университете мне нравится. В Цинхуа что-то подобное есть?
— Конечно. Но языковые курсы, в отличие от самой учебы в университете, платные. Это — первая статья расхода, моё предложение.
— На будущее, чтобы ты ориентировался. Поверь, я не тупая альтруистка, о себе любимой отлично помню всегда, себя не обижу и чего-то лишнего не отдам. Свои интересы и границы личности я хорошо понимаю. У меня всё благополучно самооценкой себя я не забываю никогда, — усмехается собеседница. — Ты своими глазами видел, я миллионеру отказала в совместном проекте. Говорить «нет» я умею отлично, думала, это видно. И раз я говорю, что вот так поделить правильно — значит, за моей позицией что-то стоит. Если сохранишь и не прикоснёшься, пускай будет. Но и я к этой части денег вряд ли притронусь — у меня тоже есть свои принципы.
— Как скажешь, — устало вздыхаю.
Разумеется, каждый из нас планирует поступить по-своему. Иногда бывают моменты, когда лучше не спорить и отложить — время само покажет.
Вьетнамка снова подходит ближе, нависает сверху, опершись руками о бортик. Её лицо оказывается в сантиметрах от моего:
— Я не хочу чувствовать себя неблагодарной свиньёй по отношению к человеку, который мне помогает. Что здесь непонятного? — наконец она покидает ванную комнату, прикрыв за собой дверь.
Слава богу, а то уже совсем другие мысли начинали роиться. Откидываюсь на спинку джакузи, прикрываю глаза.
В принципе, разложить яйца по разным корзинам — разумная идея. Особенно в такой ситуации. На этом пока остановимся.
Не успеваю возобновить разговор с Ли Миньюэ, как вичат оповещает о новом переводе. С удивлением обнаруживаю ещё тысячу двести долларов и короткое сообщение от эйчара айти-компании:
'Отправили вам аванс за первый месяц. Обычно мы так не делаем, но в данном случае это наш сигнал — вы имеете дело с серьёзными людьми".