Деревенщина в Пекине 2

Афанасьев Семён

Она тут же хлопнула себя ладонью по лбу.

— Всё время забываю, сколько тебе лет. Ну ладно, нет так нет. Подождём с покупками, всё равно полной суммы у меня на руках нет. Пускай пока копится потихоньку.

* * *

Интерлюдия.

Апартаменты семьи Ван.

Ван Мин Тао сидит в своём кабинете, задумчиво всматриваясь в экран ноутбука. Дочитав электронное письмо, пересланное от первого руководителя, он резко захлопывает крышку ноутбука, от чего тот чуть не разлетелся. Бизнесмен делает глубокий вдох, снимает очки и начинает массировать виски, погружаясь в

размышления.

Кажется, правила игры в отношении его бизнеса внезапно изменились. Иначе как объяснить письмо от Комиссии по регулированию ценных бумаг Китая с уведомлением о приостановлении IPO для его строительной компании?

Ван Мин Тао медленно откидывается на спинку кресла, анализируя ситуацию. Пять лет кропотливой подготовки, миллионы юаней потенциальных инвестиций, доверие партнёров и тысячи часов работы команды — всё это оказывается под угрозой из-за одного письма.

И как только инспектор, который ещё неделю назад улыбался в лицо и утверждал, что на новых строящихся объектах всё в порядке, внезапно обнаружил серьёзное нарушение угрожающие жизни.

Всё это выяснилось прямо сейчас, когда за деньги застройщика фундамент залит, все необходимые коммуникации подведены и первые три этажа в жилищных комплексах готовы.

Господин Ван встаёт из-за стола и подходит к панорамному окну, любуясь открывающимся видом на город. Его мысли уносятся в прошлое, когда он только начинал свой бизнес. В те времена приходилось платить инспекторам около двадцати процентов от бюджета проекта. Не из-за желания закрыть глаза на какие-либо нарушения, а просто потому, что маленьким компаниям нужно было платить за возможность получить допуск, даже если на стройке нет ни единого нарушения. Выбора не было, приходилось изворачиваться и искать подход к привередливым и ненасытным людям. В противном случае они могли легко вставить палки в колёса и найти нарушение буквально из воздуха.

Да, это был наглый и беспардонный грабёж, но всё зависело от умения договориться. Иначе можно было запросто уйти в минус и потерять всё.

А перед инспекторами всегда шло министерство природных ресурсов, которое оформляло земли под застройку и выдавало разрешения. Вот эти люди забирали чуть ли не половину бюджета. И всё было предельно просто и цинично — не хочешь платить, не строй. На место одного недовольного застройщика тут же находился другой, готовый играть по их правилам.

Годами и даже десятилетиями Ван старший терпеливо учился сложному искусству переговоров и выстраивал прочные связи, позволяющие постепенно вывести бизнес на совершенно иной уровень. А теперь это уведомление от регулятора акций словно выстрел в спину.

Перед его мысленным взором всплывают картины былых времён, когда приходилось через силу пожимать руки тем, с кем было противно даже рядом находиться, и, скрепя сердце, делиться честно заработанными семейными деньгами с алчными и прожорливыми чиновниками. При одной лишь мысли, что от миллиона долларов он вынужден был отдавать семьсот тысяч какому-то наглому нахлебнику, внутри закипает жгучая ярость от вопиющей несправедливости. Пока одни день и ночь упорно работают, строя будущее Китая собственными руками, другие бессовестно паразитируют, присваивая себе плоды чужих праведных трудов.

Ван Мин Тао

отвёл грустный взгляд. Сколько же внутренних противоречий приходилось подавлять годами. Он никогда не мог себе позволить ни словом, ни мимикой, ни движением бровей дать понять, что на самом деле хочет сделать с продажной взяточной сволочью, которая в отличии от него не пашет, не сеет, не строит, ничего не создаёт своими руками, но доит честного человека, который посвятил всю жизнь работе.

Не находя себе места, бизнесмен начинает нервно мерить шагами кабинет, погрузившись в воспоминания о своей молодости. В те годы, пока спина ещё не начала болеть, а суставы не опухали, он, перенимая японский опыт, сам выходил на строящиеся объекты и по пять часов в неделю трудился простым облицовщиком наравне со всеми.

Всякое бывало в то время — порой приходилось, стиснув зубы, таскать тяжеленые ящики с плиткой на верхние этажи без лифта, вместе с другими рабочими. Конечно, в этом было много популизма и игры на публику. Но Ван Мин Тао всегда думал про себя — вот если бы каждый партийный секретарь или член ЦК хотя бы один час в месяц выходил на завод и на глазах у людей честно работал грузчиком, то, возможно, Китайская Народная Республика сегодня была бы совсем другой.

Что ж, по крайней мере он сам подавал правильный пример как мог, невзирая на трудности.

За мыслями бизнесмен вспомнил одну поговорку: львы бабочкам не страшны. Ему всегда казалось, что строительный бизнес надежно защищен, и крупные проблемы обойдут стороной. Так оно и было все эти годы. На протяжении долгого времени всё упиралось лишь в умение договориться с нужными людьми насчет выделения земли под застройку и в способность быстро возводить объекты. Ни с тем, ни с другим проблем у Ван Мин Тао никогда не возникало. Его компания всегда гордилась своими рекордными темпами работы и высочайшим качеством строительства, чему способствовала круглосуточная работа на объектах и идеально выверенные внутренние процессы.

Но сейчас, судя по всему, старые правила игры стремительно меняются. В тихом пруду, среди мирных карасей, внезапно завелась голодная акула, которой нет никакого дела до установленного порядка. Если раньше все проблемы решались на уровне городских министерств и мэрий, то теперь в дело совершенно определенно вмешался центральный комитет партии.

Вопрос лишь в том, с чего вдруг они заинтересовались именно его скромным бизнесом? Ван старший никогда не считал себя влиятельной фигурой подобного масштаба.

Многолетний опыт подсказывает ему — если тобой всерьез заинтересовался центральный комитет, ничего хорошего из этого точно не выйдет. История Джека Ма до сих пор у всех на слуху. Его влияние и возможности были неизмеримо больше, но даже его в одночасье раздели и разули, а его детище — компания Алибаба — перешла под контроль государства. Правда, если верить последнему финансовому отчёту, компания от этого болезненного перехода в плане прибыли ничего не выиграла, скорее наоборот. Когда работаешь на неповоротливом государственном предприятии, результаты по производительности труда и прибыльности почему-то всегда отличаются от тех, что достигаются в частной фирме, где ты сам себе хозяин и всё принадлежит тебе, а не безликому обществу.