Держи меч крепче, Каллахан
Шрифт:
— Назови свое имя, — сказал Асгред, уворачиваясь от рубящего удара.
— М-му, — протянула скала и замолчала.
Да он немой, вдруг осенило Асгреда, он совершенно немой, как глубоководная рыба. Тогда и тянуть незачем. Убить его два раза и дело с концом. Глядишь, он и не будет таким шустрым, как тварь, которая в шуте сидела.
За мгновение оказавшись за спиной верзилы, Асгред вспорхнул на ближайший камень и порезал толстую шею мечом. Та разошлась ровно на треть, но громадина не рухнула, а только промычала что-то недовольное, разбрызгивая кровь.
Наверное,
Удар у этого верзилы будь здоров… Асгред пытался унять звон в ушах. Второй и третий выстрел сделал бы из него кучку окровавленной плоти, смешанной с костями и дерьмом, если бы он не вскочил и не обратился в бегство. Меч остался лежать там, где он его оставил. Верзила медленно шел за ним, кроша камни, за которыми он пытался спрятаться. Один из осколков попал Асгреду в лицо и поранил ему щеку. Ерунда. Кости целы — есть шанс еще помереть героем, в долгом, и достойном бою. Как равный противник.
Нужно пробраться к мечу и попытаться напасть снова, уже зная, что под кулак лучше не подставляться. В общем, Асгред об этом всегда знал, глупо было бы думать, что подставить ухо под кулак — дело, не приносящее никакого вреда. Но все же Асгред держал в поле зрения только оружие, и не думал, что верзила выбросит меч и даст ему по уху сжатым кулаком.
И бежать, как трус, он не намерен. Если его найдут с выстрелом аккурат по середине спины — он умрет от стыда прямо в могиле. Ну ж нет. Подождав, когда выйдет заряд и начнется перезарядка импульсов, Асгред покинул укрытие и устремился к своему мечу. Верзила кинулся за ним, подняв свой меч с земли. Оставалось десять секунд до перезарядки — Асгред считал про себя. Он схватил свой меч и отпрыгнул в сторону, не глядя. Но выстрела почему-то не произошло.
Снова потеряв свои кишки из пуза, за неимением свободных рук, верзила не затолкал их обратно как в прошлый раз, а запутался в них ногами. В одной руке он держал испульсник, в другой меч и при очередном шаге рухнул наземь.
— Му-у, — промычал он, болтая ногами. В воздух вонзился острый запах дерьма. — У-у-у.
Асгред быстро оказался рядом и отрубил ему голову. На это ему потребовалось два рубящих удара и три взмаха — на третьем он увидел, что голова-таки отделилась от тела и успокоился, опустив руки. Черный дым стелился по земле, пачкая сапоги прилипчивой копотью. Сапоги и без того были такими грязными, что Асгред и не расстроился даже.
Надо же… не Высший. Обычная Тень. Умерла и провалилась в свое родное пекло, из которого так сильно жаждала вырваться. Крестоносец почувствовал облегчение, что не нужно гоняться за ней и убивать еще раз. Пожалуй, на это его сил уже не хватит. Слишком он вымотан. Лечь бы здесь и прикрыть глаза… Не верится даже, что все оказалось так просто. Асгред взглянул на Павла — нужно было его
— Ты знаешь, что от него отступило Пламя? — послышался тонкий соловьиный голосок за спиной.
Асгред обернулся. Девушка вцепилась в сердце, словно в щит, все еще восседая на камне, обнажив голые белые ноги, больше половину груди и розовое лоно. Темные ореолы сосков проглядывали через прозрачную ткань. Девушка боялась и дерзила взглядом одновременно. Не бежала и даже не пыталась сделать это — все равно бы не убежала.
— Мне нужно спрашивать твое имя или сама скажешь? — нахмурился Асгред, подбросив в правой руке рукоять, а потом крепко сжав ее. Почему-то он был уверен, что она точно Высшая.
— От него отступило Пламя.
— Врешь.
— Отступило, и его кинуло в портал вместе с Марбасом. Потому что он оказался слаб.
— Врешь, шлюха!
А ведь он знает, что не врет. Каллахан умер в той горе, и сила его пробила толщу камня и разнесла в клочья Крайнона. Пламя вышло все, до капли, поэтому оно оказалось таким разрушающим. Проявители не уходят, взрываясь белым Пламенем, устремляющимся в небо. Оно покинуло его так же, как тебя — вера. Если пал сам Каллахан, то что — ты? Ничто. Он был наставником, путеводителем, лучшим из лучших. Ты не стоил и его мизинца. Так что не нужно расстраиваться, что у тебя не получилось выжить. Ни у кого из них не получилось.
— Он… он убил Крайнона, — прошептал Асгред, и сам уже не веря своим словам.
— Не он! — взвизгнула она. — Неправда! Не он! Пламя убило, когда отступило от него!
Лживая шлюха… правда из таких уст особенно ужасна.
— Твой хозяин подох. Тоже неправда?
Взгляд ее говорил, что и это правда.
— Тебя уже никто не вытащит из твоей реальности.
Девушка нахмурилась, сверкнув взглядом, задрала голову и раскрыла свои алые губы:
— Когда волна скрываала море, ты плыл ко мне во тьме ночеей
Скорей, скорей беги на волю, ко мне, в объятия скореей…
Асгред мотнул головой, пытаясь стряхнуть морок. Остатки рыжих волос скользнули перед взглядом вместе с остатками мыслей.
— Хватит…
— Иди скорей пока пылают чресла,
Страсть моя чудесна и прелестна…
Что это? Как… как прекрасно. От сладкого голоса ноги подкосились и Асгред упал на колени, пытаясь зажать уши. Безуспешно — сладкие звуки осаждали слух, словно тысяча вооруженных воинов худую лачугу. Они лились и лились, в самое его сердце сладким медом, цветущим желанием, зубастой похотью. А девушка все пела и пела, разжигая в нем огонь волшебным голосом.
«Возьми меня, — пелось в ее сладких речах, — войди в меня, и мы сольемся навечно в сладком соитии. Ты и я — одно целое, навсегда». Они пела иные слова, но Асгред слышал именно эти. Сладкие звуки проникли в разгоряченное сердце и плоть его восстала. Морок затуманил взгляд, желание стянуло нутро в узел и начало печь. В его взгляде слипшиеся грязные локоны стали снова блестящими, волнистыми и пахли свежестью. Платье обрело чистоту только что скроенного кружева, лоно… оно текло сладким нектаром.