Держи меня крепче
Шрифт:
Сам Толян был невероятно горд, что сумел всех шокировать.
Наконец, когда он рассказал все, что знал, он заткнулся. В комнате воцарилась зыбкая тишина, которую я посчитала своим нелегким женским долгом разбить:
– Анатолий шутит…
– Не шучу! Не отказывайтесь от своих слов! – тут же встрепенулся «адвокат». Вот же стойкий оловянный солдатик!
– Да я тоже пошутила, вообще-то. Мне, конечно, говорили, что у меня с чувством юмора не очень, но я всегда верила, что они мне завидуют, – предприняла я попытку шуткануть. Толя не оценил. Лишь набычился. Так что печальный вывод родился сам собой: – Вижу, у вас, Анатолий, с ним тоже не фонтан…
Артем истерично хохотнул,
– Так вы… вы… Артем, ты же меня тогда просил… загс… и ты, то есть вы… девушка… все сходится… вы… женаты?!
Кажется, кого-то только что накрыл сильнейший шок…
Мы с Шером синхронно качнули подбородками.
– Я, правда, пошутила. Он меня не бил никогда. Так, случайно об косяк ударил, но это я сама виновата, что глаза боялась открыть, когда летела прямо на него! А вообще, у нас типа любовь, – я схватила ладонь мужа, крепко ее сжала, подняла над головой и наглядно потрясла нашими сцепленными конечностями.
– Ага, у нас любовь, Толян, – подтвердил очнувшийся Артем и резко притянул меня к себе, а на ухо шепнул: – Что ты творишь, малышка?
Честно, Тём, не знаю!
– Сынок, думаю, тебя дезинформировали, – подал голос мэр.
Он что, настолько сильно в нас верит, что отрицает саму возможность избиения меня Шером? Это, конечно, хорошо и спасает ситуацию, но, блин, обидно!
– Отец! Ты сошел с ума!.. И ты, Артем! Я не ожидал от тебя. Это… отвратительно!
– Стоп-стоп, сынок.
– Я девушек не бью! – возмутился Шерхан и добавил мне шепотом: – Тебя только это и спасает.
Да ни фига! Меня даже это не спасает.
– Отец, ты защищаешь его? – мощный палец ткнулся в сторону Шера, а затем неожиданно крепкий захват, выдернул меня из клешней мужа. Последний только качнулся и чуть не свалился со стула. Он не ожидал, что Толя пойдет чуть ли не в атаку, а то он бы меня точно не отпустил, мое тельце бы разорвалось на две половинки. А это вроде как легкая смерть… Таким меня поощрять нельзя.
– Что ты, Толя! – вскочил на ноги Валентин Владимирович. – Я никого не защищаю, но мой внутренний голос говорит мне, что ты неверно истолковал ситуацию. К тому же, мадам Охренчик – честнейший человек!
– С чего ты решил?
– Ну, у меня есть досье на нее… – как бы, между прочим, сказал глава, пошаркивая ножкой. Он достал его и плюхнул на стол рядом с досье на мою вторую половинку. Что удивительно, толщина папок разительно отличалась. Если на тёмина папочка была толщиной в сантиметра два, то моя во все пять! И что там можно было на меня набрать?..
– И что с того? – не успокаивался дотошный сын.
– Я все о них знаю, – он обвел нас хитрым взглядом.
– Между прочим, это вполне ожидаемо, что в его, – Толя ткнул в Артема, – присутствии она, – теперь палец смотрел на меня, – боится рассказывать правду. Какой бы правдолюбкой она не была.
– Да какая @uncensored@ правда? – взбунтовался Шер и, резко вскочив со стула, выдрал меня из рук Толика. – Толя, мы с тобой сто лет знакомы, ты хоть раз видел, чтобы я на девушку руку поднял? Хоть раз? Один единственный разочек?
– Это ничего не меняет, – сухим тоном откликнулся «адвокат». – В тихом омуте, знаешь ли…
О том, что омут Тёмочки совсем даже не тихий, я благоразумно промолчала.
– Да я знаю куда
Его горячая рука обвивала мое тело слишком сильно, будто он боялся меня отпускать. Ага, конечно, боялся. Я на его месте тоже бы боялась. Все же не каждый день есть возможность подержать в руках своего обвинителя. Его грудь вздымалась и я прямо через все свое шмотье (платье и халат) чувствовала, как у него все внутри клокочет и имеет реальный шанс взорваться.
– Не вижу ничего, чем можно было бы гордиться, – фыркнул купидончик.
– ЗАМОЛЧИТЕ! – резко выкрикнул мэр, устав слушать эти баталии. Все разом заглохли, превратившись в тихих церковных мышек, и обратили свое внимание на него. – Мое шестое чувство никогда не врет, сын, – серьезным тоном продолжил он, как будто это не он недавно балагурил и журил нас с Шером. Как минимум, в нем проснулся главный спикер Верховной думы: – Ты это прекрасно знаешь. К тому же, останешься после того, как мы закончим, посвящу тебя в курс дела. Теперь вы двое, – он протянул нам карточку, которая оказалась визиткой. – Сегодня же созвонитесь и запишитесь на прием. Я проверю, если не выполните. Все, можете идти. Наше соглашение по-прежнему в силе. Кстати, за каждый новый синяк или еще какое увечье на теле твоей жены, – обратился Валентин Владимирович к Артему, – накидывается по неделе.
– За что? Это же не я! – не стал сдерживать себя Шерхан.
– Не важно! – рявкнул мэр. – Ты не уследил – твои проблемы – тебе расхлебывать. Все. Свободны. Надеюсь, к следующей нашей встрече, ситуация изменится.
– До свидания, – убито попрощалась я, Шер просто молча вышел и утянул меня следом за собой.
Дверь он захлопнул со всей дури и теперь мы с упадническими настроениями топали куда-то вперед. Кажется, он знает выход с вечеринки.
Как только Валентин Светов объяснился с сыном, тот смог успокоиться. Хотя не верил отцу до последнего. Пришлось предоставить доказательства в виде видеозаписи со скрытой съемки камер наблюдения, где раззява-девушка разгромила одну из ванных комнат на втором этаже, отхватив себе синяк под глазом, а потом еще в косяк лбом впечаталась, тоже сама, без дополнительной помощи. И еще и халат скоммуниздила.
Решив, что сынок невероятно расстроен тем, что девушка ему лапшу на уши навешала, так как Толик схватился за голову и методично ею раскачивал, пружиня свои очаровательные кудряшки (материнские гены), он отправил его на заслуженный отдых. Подхватив свой пакет, Толя себя ждать не заставил, лишь попросил номер телефона девушки, чтобы лично извиниться. Отец поразмышлял с секунду, затем, решив, что в отношениях третий всегда лишний, продиктовал сыну левый номер и со спокойной совестью выпроводил его за дверь, передав в руки очень кстати появившейся Арины Родионовны. Она всегда появлялась в нужный момент, оправдывая свою гордую и нужную профессию няни. В своем возрасте Анатолий в няне не нуждался, но очень уважал эту женщину, хотя она, не в пример своей тезке, так и не побудила написать своего воспитанника даже маленькую эпиграммку, что уж там говорить о поэмах и трактатах. Так что он со страдальческим выражением лица удалился в ее компании, с возбуждением вспоминая о своем халатике. Не то, чтобы он был дорог для него лично, хотя, как утверждал продавец с интернет сайта, некий Арсений Старинов (уже одним своим дворянским именем внушая уважение), китайский халатик был дорогим и редким, к тому же ручной работы, Толя купил его, не скупясь, в надежде подарить одной замечательной девушке, с которой познакомился буквально на днях в супермаркете недалеко от мэрии, где Толик на летнее время проходит практику в аппарате правления своего отца.