Держи меня крепче
Шрифт:
– Насилуют! – истошно завопила я. – Спасите! Насилуют!
Юный маньяк-насильник, а судя по невесомым золотистым кудряшкам, большим невинным лавандовым глазам, белесым ресницам и россыпи почти невидимых веснушек (проступивших лишь из-за чрезмерного возбуждения парня) я могла бы причислить его к числу тру-ботанов, откинул меня к снова стене, я ойкнула и сползла по стенке на пол, сам отскочил к противоположной стене и поднял руки:
– Нет, я не насилую! – голосок у тру-ботана не был взрослым и надломанным, это был голос самого обычного взрослеющего
Наконец, я смогла приподняться, пробурчала себе под нос: «Спасибо, что прекратили меня насиловать», – и оценила остальной его облик. Огромный шкафоподобный детина с ухоженным видом: одежда с иголочки, руки наманикюрены. Впрочем, его одежда была вполне обычной: стильные остроносые ботиночки, белые летние брюки, подчеркивающие мускулатуру владельца, светло-голубая рубашка. Но в предстающей передо мной общей картине безошибочно угадывался типичный метросексуал.
– Зачем тогда Вы на меня напали? – рискнула я вывести его на чистую воду.
– Вы меня обворовали! – заявил взволнованный златовласый парень, поглядывая то в один, то в другой рукав коридора.
– Я? Нет! – честно-пречестно округлила я глаза. И когда бы я его обкрадывала – я вижу его в первый раз!
– Но Вы воровка! – с истеричными нотками в голосе провопил обладатель очаровательных кудряшек, делавших его похожим на купидона. – На вас… мои очки… и…
Я быстро стянула очки, чтобы отдать маньяку, полагая, что таким образом он скорее от меня отстанет. Его глаза расширились до невероятных размеров, а последними словами своего предложения он просто подавился:
– Что… это? Кто Вас избил? – все же спросил потрясенный парень.
– Ой… – я совсем забыла о своем непредставительном виде и напялила очки оратно на нос. – Это… Простите.
– Что простить? – очухался экс-насильник. – Скажите, что с Вами произошло? – в его голосе плескалось и вообще принимало водные процедуры искреннее сочувствие.
– Да так… об косяк я… случай, – сказала я ему правду.
– Ну-ну. А если серьезно? Девушка, поймите! Если это Вас ваш парень бьет, то обязательно будут прецеденты! С этим нужно бороться сейчас! Я Вам как будущий адвокат говорю.
Странно, я его представляю стилистом или дизайнером модной одежды. Но адвокатом?
– Хорошо, – я покивала головой.
– Так говорите. Кто, когда и с какой целью? – готовый к записи моих показаний он даже блокнот с ручкой достал из кармана брюк, хотя понятия не имею, как они могли до сих пор лежать там незамеченными, когда его брюки настолько облегающие?
Возвращаясь к даче показаний, целенаправленно меня никто не избивал. Лишь сама по собственной неуклюжести – вот правда. Только новоявленный адвокат мне все равно не поверит. А адвокат ли он вообще? Сначала изнасиловать меня пытался, потом принялся обвинять с особым пристрастием, чепуху всякую нес… А теперь говорит, что он встанет на защиту моих интересов. Интересненнько… Хм… Прикалывается, по-моему. А я вот возьму и тоже прикольнусь.
– Это мой муж, – печально поникли мои плечи, а из гортани раздался
– Муж? – ничуть не удивился блондин. – Да, в наше время сей прискорбный факт имеет место быть. Не стану обременять Вас цифрами, скажу лишь, что подобные случаи учащаются.
– Боже, и как мне теперь с этим жить? – начала я вживаться в роль униженной и оскорбленной, а еще покалеченной и, вообще, «с приветом».
– Да, это ужасно. Примите мои сопереживания. Я помогу.
– Спасибо. Мы женаты всего ничего, а он уже рукоприкладствует вовсю, – знаю, что это ложь. Но, в конце концов, расскажи этот парень кому мою историю – я буду отрицать. А если эта ложь дойдет до Шера, то мы с ним вместе поржем и скажем, что неженаты.
Это всего лишь безобидный прикол. Некоторые, вообще, насилием помышляют, а потом пытаются выдать себя за адвокатов… Я, может, тоже хочу веселья?..
– Вот только… – извиняющимся тоном вклинился в мои стенания парень.
– Что?
– Халат… Вы где его взяли? Я опрометчиво поступил изначально, набросившись на Вас. За это прошу принять мои извинения. Поверьте, они исходят из глубины сердца.
Вообще-то, обычно говорят «из глубины души», да и принять он просил меня свои «сопереживания», когда вся страна требует принять «соболезнования». В общем, какой-то мутный он парень, со странным лексиконом.
– Верю, – я старательно таращила глаза, но в очках этого ему все равно не было заметно, и выдумывала, как бы еще нагадить Артему, и даже придумала: – А это мой муж спер халат. Он ведь еще и клептоман. Спионерил и говорит, чтобы надела. Я не хотела. Честно. Но он меня заставил, даже в лоб зазвездил, – я потерла больное место, всхлипнув, и даже начала жалеть, что мой спектакль только для одного зрителя, и что он останется тайной для моего драгоценного мужа. Вот уж кто оценил бы его в полной мере. Хотя ему сейчас не до меня. У него же принцесса…
– Теперь все стало на свои места, – неожиданно сам себе закивал «адвокат».
– Что это значит?
– Все ясно. Это мой халат. Ваш муж украл его у меня. А увидев его на Вас, я его узнал и подумал, что это Вы его украли, – он раскаянно сложил ладони вместе и опустил голову: – Простите!
– Погодите… погодите, – начало медленно до меня доходить. – Это ваше? – я указала на халат.
– Да, – кивнул парень.
– Так Вы Анатолий? – пришла я к выводу путем мыслительных манипуляций.
– Да! Я Анатолий. А откуда Вы меня знаете?
– Ну, Вы личность известная… В журнале Ваше фото видела, – соврала я.
Анатолий поверил, кивнул и добавил:
– Конечно, я частенько появляюсь в СМИ.
Обсуждать с ним его знаменитость не особенно хотелось, поэтому я пошла ва-банк:
– А можно я Вам чуть позже вещи верну? Я точно верну! – а, вообще, лучше всего сейчас было линять. Все же то, что этот «адвокат» окажется другом Шера, никак мною не ожидалось.