Держи меня крепче
Шрифт:
Если бы Анатолий услышал советы толпы, то не преминул бы воспользоваться хоть каким-нибудь из них, потому что в его тело вновь вернулся робкий юноша, мыслительная способность которого была низкой и далекой от гениальности. Так что он лишь удрученно выдохнул и пожал своей косой саженью:
– Не знаю…
Леська уже настроилась, что он продолжит клеиться к ней и его ответ, мягко говоря, ее не устраивал:
– Тогда я сама придумаю, как тебе доказать свои слова, – предложила она, а Толик счастливо закивал головой.
– О, это будет так здорово, – улыбнулся он совершенно по-детски. Такое милое и очаровательное было у него лицо.
А вот Леся задумалась… Сначала отругала себя за быстрый язык, а потом задумалась,
Под возмущенные вздохи обеих очередей она высказала ему свое желание, с которым Толик сразу же согласился. Затем они обменялись номерами телефонов, парень подвез ее до дома, а затем исчез из жизни.
Окрыленная Леся по приходу домой съела разом сразу три супика, а потом до вечера мучилась несварением желудка.
Толик же, сразу принялся обзванивать друзей на наличие китайского барахла, но ни у кого не было. Почему-то идея ехать за халатом в Китай его не особо впечатляла. Зато один из друзей посоветовал осуществить продажу через всемирную паутину, даже ссылку кинул. Так что Толик, долго не думая, перевел деньги на указанный счет и уже через три дня получил посылку. Его даже не омрачал тот факт, что в качестве посыльного был какой-то щуплый малолетний шкет. Но, наконец-то, держа доказательство своих чувств в руках, он отвесил мальцу щедрые чаевые и спрятал презент в своей комнате, приняв решение осчастливить свою любовь в воскресенье.
Но откуда ему было знать, что его шебутной дружок вместе со своей чокнутой (а как еще назвать человека, который вдохновенно врет просто так, ради прикола?) подругой, вернее женой, спионерят его ханьфушку… дважды!
Так что причина хвататься за голову была весомая. Его, конечно, обрадовало, что Леночку никто не бьет, а просто она сама дико неудачлива, но вот халатик вернуть стоило. Так что, получив от отца номер ее телефона, он удалился из комнаты, оставив того в гордом одиночестве предаваться воспоминаниям.
А вспоминать Валентину было что. Пусть он не был стар в свои сорок шесть лет, но прожил достаточно. А жизнь его была бурной и насыщенной событиями.
Он всегда был энергичным, еще с пеленок. На месте не сидел, но и в комсомол не входил, зато активно участвовал в сборищах стиляг и прочих неформалов того времени.
Со своей женой, хрупкой блондинкой с лавандовыми томными глазами и копной кудряшек на голове, он познакомился случайно на вечеринке, вернее, как в то время говорили, дискотеке. Вечер ретро. Из колонок пела Агузарова… «Старый отель»…
В тот вечер он бесконечно грустил о том, что родители сами нашли ему будущую жену: спортсменку, комсомолку и просто… нет, далеко не красавицу. Видел он ее перед дискотекой на званом ужине – очень далекая от красоты девушка, смахивающая
Так что пришлось срочно сбегать на танцы и забываться на танцполе, отдаваясь ритмам бодрых мелодий с бесконечно сменяющимися веселыми партнершами. Но вот поставили «Старый отель» и он столкнулся с этой изумительной девушкой, маленькой, но изящной, которую хотелось укрыть от всего мира и быть для нее Суперменом. В этот же вечер их гормоны не на шутку разыгрались, так что они не смогли сдержать порывов страсти и уединились в старой коммуналке, сняв комнату (какая же песенка оказалась пророческая), а на утро их обнаружили родители Тани, как звали девушку. Путем долгих препирательств, дочь академиков женили на сыне райкома и актрисы.
Первый год их жизни был похож на ад, так как они оба друг друга за все это чуть ли не ненавидели. Таня, как порядочная девочка, мечтала выйти замуж за порядочного человека, умного, надежного, перспективного, а вот в планы ее раздолбая-мужа женитьба вообще не входила, так что он отрывался на ней по полной, обвиняя в том, что она охомутала его.
Развод им бы никто никогда не оформил, все же его папа занимал слишком высокий пост, чтобы так рисковать своей репутацией, да и верил почему-то, что они созданы друг для друга. Может, это именно его вера и сыграла главную роль, а может высшие силы, но прожив друг с другом около года, они поняли, что жить друг без друга не смогут. Впрочем, сам Валентин понял это еще по прошествии трех месяцев совместного существования, а как призналась потом его блондинистая половинка, она тоже давно не ровно к нему дышала.
Что тут скажешь – романтика…
Нет, так не у всех. Но судьба их свела не зря.
Вот и в ту ночь, когда Толик ввалился в родительскую спальню с просьбой поженить его друзей, он сначала сказал, что свадьба – это обдуманный шаг, а не сиюминутный порыв, а потом Танечка напомнила их личный «сиюминутный порыв» и он решил дать добро. Они с женой очень хотели пойти на эту свадьбу, но срочно возникшие дела не позволили этого. Зато женушка зажглась и придумала подарок на свадьбу – квартиру, сама обставила ее, подготовила для молодожен, а теперь мечтала познакомиться с юными романтиками. Конечно, она пока не знала, что эти самые «влюбленные» друг друга терпеть не могут, страшно напоминая их самих в молодости, но он все же хотел познакомить их сегодня на вечере. Жаль только, что по причине непредвиденных обстоятельств встречу придется отложить на следующий раз, после того, как…
Мэр, хитро улыбаясь своему отображению в бронированном окне и потирая ручки, внутренне ликовал, что так удачно убедил их пока не разводиться и даже поможет сохранить брак этой визитной карточкой, которую дал ребятам.
Всю дорогу до дома Шер не проронил ни слова. Даже музыку не включил. Это пугало. Его молчание всегда меня пугало, оно выглядело как затишье перед бурей.
Я ожидала от него всплеска эмоций, зашкаливающего уровня гнева в крови, угроз, издевательств, измывательств, сарказма, в конце концов, иронии… Но ничем этим он меня не «обрадовал».
Я сидела, сжавшись в комок, и мысленно уговаривала сказать хоть слово, просто хмыкнуть, да господи, чихнуть! Но… Ничего не происходило.
Сама заговорить я боялась до ужаса. У меня вообще язык связался в рыбацкий узел, который развязать сама я не могла. И даже не пыталась. Лишь косила в его сторону: он не сводил глаз с дороги, педаль газа выжималась им по полной, напряженные руки держали руль, а волевой подбородок прижимался к груди. Я представила, как его руки вместо руля сжимают мою хрупкую шею, вздрогнула, пискнула и заткнулась, затаившись, ругая себя за чрезмерную фантазию, но водитель даже не обернулся на меня.