Держи меня крепче

Душка Sucre

– Воровство – это порок!

Что и следовало ожидать, Макс подпрыгнул, конфеты с печеньками разлетелись во все стороны, усыпав пол крошками, сам он приземлился на пятую точку, придавив ею с десяток конфет, ох, наверное, ему жутко больно. А вот если бы Егор повторил этот фокус на мне, я бы заикой на всю жизнь осталась. Интересно, а дядя не останется?..

Он разлепил веки и осоловело пялился то на меня, то на моего брата, прикидывая в уме как он здесь оказался, в его мозгу было только одно предположение – о том, что он все еще спит, а сны ему снятся все время странные и лишенные

смысла.

– Доброе утро, – робко произнесла я, в надежде, что его рассудок прояснится.

– Доброе, – кивнул Максим сомневающимся тоном.

Кстати, я тоже сомневаюсь в том, что утро вообще само по себе может быть добрым. Это нечто из области фантастики. А еще сомневаюсь в том, что сейчас утро. Хотя, судя по просветляющемуся небу, виднеющемуся в окошко, вроде скоро рассвет.

– Эй, Макс, хорош полы попой подметать, вставай, – хохотнул Егор и протянул еще не втыкающему до конца дяде руку.

Тот ее принял и позволил конвоировать себя на диван. С все тем же огорошенным выражением лица, по-видимому, не осознавая окружающую реальность. Теперь ясно в кого я такая засоня. Родственнички, блин…

– Лен, ты почему одна тут? На рассвете! – брат забавно округлил глаза, удивившись тому, что нашел меня здесь в такое время, а его руки, между тем, доставали две чашки: для себя и Максима.

– Я… – вначале замялась, но затем слишком бодро заявила: – Не спится!..

Конечно, он не поверил, но у него хватило такта промолчать, он просто снисходительно пожал плечами, мол, меня это не касается. Как же мне с ним просто. Были бы все люди на планете такими понимающими, как мой любимый брат.

– А ты почему? – спросила я его в ответку.

– Не спится, – тут же нашелся он, произнеся это как само собой разумеющееся.

– Ясно.

Он заварил себе чай, дяде – кофе, интересный факт, но я, Егор и папа предпочитаем кофе чай, а вот дядя Макс и оба его чада, Соня и Стас, предпочитают чаю кофе, но Сеня, в отличие ото всех нас, больше всего любит какао, может пить чашку за чашку, не боясь лопнуть.

Максим сделал глоток и стал потихоньку оживать. Егорка пристроился на стульчик напротив меня и стал сверлить глазами, в которых играли озорные искорки:

– Ну, систер, что нового?

– Все новое, – вымолвила я, не соврав.

– Да? – поднял брови и вместе с этим жестом чашку брат, в призыве чокнуться. – Выпьем за это?

– Конечно, – я подняла чашку следом и, наконец-то, пригубила напиток, половина которого уже была разлита на столе.

Впрочем, после моего глотка, часть остального чая также оказалась на столе, так как я тут же выплюнула то, что только что чуть не отправила в свой желудок. Похоже, вместо того, чтобы подсахарить чай, я его посолила. К тому же он горячий, я ошпарила язык. Фу, двойная гадость.

– Тьфу, тьфу, – стала отплевываться я «отравой», а брат к тому моменту уже вскочил на ноги, вовремя спасшись от водопада, то есть чаепада, а вот дядя подобной реакцией похвастаться не мог, так что оказался под обстрелом и отхватил прицельный плевок прямо в лицо, но я этого не заметила.

Я вообще какая-то ненаблюдательная. И несообразительная. Нужно было хватать ноги в руки и прыгать в окно,

которое кто-то добрый забыл закрыть, но я же была с головой поглощена тем, что корчила рожи, морщила лоб и вообще вытащила язык наружу, пытаясь очистить его от странного неприятного привкуса, а также остудить, не замечая, что дядя мой плевок воспринял близко к сердцу и сейчас в его голове зрел план мести, а именно: он, не найдя под рукой ничего более подходящего (ну, не кофе же, в самом деле, себя лишать), опустошил на мою черепушку сахарницу, которая была наполнена каким-то шутником солью. Так что теперь я была вся покрыта солью, которая своими наждачными крупинками затесалась в моих волосах, залезла под одежду, а также свою очередную порцию «белой смерти» получил мой язык, который еще от первой-то не оправился. Ощущения не из приятных. И это сделал дядя? Разумный взрослый человек? Отец троих детей?

Егор, еле сдерживая смех, стоял в сторонке, а дядя с довольным видом и чувством выполненного долга покинул помещение, отправившись досматривать сны, при этом его лицо перекосила широкая улыбка.

– Доброе утро, дети, – помахал он нам на прощание.

Даже ответить нечего.

Брат, все же переборов себя, проводил меня к раковине, чтобы я промыла язык, по пути смахнув с меня крупицы соли прямо на пол к конфетам и печенюшкам. При этом он молчал, будто боясь, что если раскроет рот, то смешинки так и посыплются из него, засыпав меня с ног до головы.

– Давай… давай я тебе новый чай сделаю, – предложил он спустя немного времени.

Я была не против.

– А почему ты не спрашиваешь, чем меня предыдущий чай не устроил?

– Ты же не умеешь чай заваривать, – напомнил братец.

– Точно, – и как я могла об этом забыть?

– А еще я отличаю солонку от сахарницы, – не преминул хохотнуть Егор.

– И это точно. Я совсем ни на что не годная, да?..

Произнесено это было жалобно и с некоторой мольбой в голосе, будто он может меня излечить от этого недуга, смотреть в глаза ему я не могла, поэтому отвернулась и отошла к окну, чтобы вдохнуть свежий воздух.

– Ты что? Крыша поехала? – мгновенно развернул меня к себе брат и заставил заглянуть в глаза.

– Не знаю. Возможно, у меня ее уже давно нет.

– Эй, что за чушь? Я вижу – ты чем-то расстроена. Расскажи, – требовательно предложил он.

Так только он умеет. Вроде бы попросил, но в то же время, не рассказать невозможно. Но тогда, когда я не видела его, мне и правда хотелось рассказать, поделиться несчастьями, теперь же желание пропало. Или просто уступило место стыду?

– Я не расстроена. Просто в сказках – ложь, а в жизни все совсем иначе.

– Знаю, – пожал он плечами. – Так задумано. Сказки для того, чтобы мы не унывали и верили в лучшее, и ты правильно делаешь, что любишь сказки! Но не нужно путать мир выдумок и действительности. Реальность порою жестока.

– Жестока…

– Кто тебя обидел?

– Нет, – я отрицательно покачала головой и отвела глаза, зная, что если он захочет, он легко прочтет в них правду, лучше сконцентрироваться на том, что меня ведь никто не обижал на самом деле… кроме меня самой. – Никто не обижал.