Держи меня крепче
Шрифт:
– Но я так не могу. Мне надо знать! Скажите, пожалуйста, – насколько возможно жалобно попросила я.
Дежурный сжалился.
– Хорошо. Скажу. А потом, чтоб духу твоего здесь не было. Сестра, значит. Что ж, сестра, – он принялся листать свой журнал, в котором и записей-то было немного, скорее, для виду, чтобы создать вокруг своей персоны ореол значительности, что выглядело бы смешно, если бы не серьезность ситуации. – Тут нет Охренчиков.
– А она не Охренчик. Она Матвеева! Я же сменила фамилию.
Он вновь
– Да, есть тут одна Матвеева. Обвинятеся… хм… В нападении, – ошеломленно произнес страж.
– В нападении? – переспросила я, не поверив, если бы не было стекла, я, наверное, вырвала бы из его рук журнал и сама прочла.
– Да. В нападении, – твердо продолжил он.
– И на кого она напала? – все еще пораженная небылицей продолжила я свой допрос.
– На Ложеуст Серафиму Игнатьевну. Угрожала ей пистолетом и даже стреляла, но не попала, – захлопнул он журнал, громко хлопнув.
Я потрясенно хлопала ресницами, а в моей голове прояснилась ситуация, выстроившись в ряд деталей. Боже, это же я должна быть за решеткой, а не Сонечка. Это из-за меня Сера вызвала отряд милиции, а они схватили ту, которая как раз спускалась. Эта вредная бабуля все время нас путает, даже несмотря на разительно отличающиеся цвета волос, вот она и обвинила сестренку в преступлении, которого та не совершала. Но я тоже его не совершала, просто у бабульки разыгралась фантазия на старости лет, вот она и радует себя, как только может. Какой пистолет? Его же не было.
– Но ведь пистолета не было. Так ведь?
– Не было. Потому что Матвеева его спрятала к приезду наряда. А вы откуда знаете? – изменившимся тоном продолжил дежурный отделения, медленно продвигаясь к боковой двери и переглядываясь с молоденьким парнишкой, стоящим за моей спиной, рука его при этом тянулась к кобуре, в которой, несомненно, лежит пистолет. – Соучастница? Хотели ограбить бедную старушку, а награбленное поделить поровну?
Мужчина выскочил из своей кабинки и направил на меня пистолет, а парень сзади нерешительно заломил мою целую руку, но даже несмотря на то, что сделал он это так слабо, будто боясь сломать мне и ее, я бы не вырвалась, сумка же полетела на пол.
– Нет, я не соучастница! Просто я там была. А она нет! Я расскажу все! – Очень громко и очень нервно возопила я, мечтая лишь об одном – скорее бы этот кошмар закончился.
Это сон! Просто надо ущипнуть себя и все пройдет!.. Ущипнуть оказалось невозможным, но я прикусила губу, черт, больно, но не прошло, зато дерганный дежурный подпрыгнул от неожиданности, чуть не спустив курок, когда я содрогнулась от боли.
– Стоять! Ни с места! Наручники на нее, Мальцев. Че застыл, как истукан?
Мальцев же
– Товарищ лейтенант, а как? Как нацепить?
Товарищ лейтенант составил ему пару, задумавшись над «неразрешимой» задачей. Вдруг его нахмуренный, заплывший богатырскими морщинами, свидетельствующими о бороздящей просторы мозга глубокой мысли, лоб прояснился, явив нам решение проблемы:
– А ты ее одной рукой к решетке цепляй. Давай, веди в обезьянник.
– Подождите, – попыталась я воззвать к голосу здравого рассудка, если у него такой вообще есть. – Меня нельзя в обезьянник. Зачем?
– Точно, а зачем тебе там наручники? Так запихнем. Мальцев, прибавь ходу.
– Так точно, товарищ лейтенант.
– Товарищ лейтенант, – продолжила я попытки, – это же клевета!
– Это мы потом разберемся, – отмахнулся он меня пистолетом, как бы не выстрелил на радостях, что к нему сам матерый преступник заявился, а он не стушевался и схватил его.
Они притащили меня, некто Прохоров по приказу лейтенанта открыл камеру, а затем меня бесцеремонно впихнули в нее. Прямо в объятия сестренки, которая сидела на лавке, подоткнув ноги в позе медитирующего йога. Также в камере сидело еще пять девушек сомнительно вида, тех самых шалав, о которых и предупреждал дежурный. Каждая сидела в отдалении от других, брезгливо оглядывая новую заключенную, то есть меня.
– Ты что тут делаешь, идиотка? – заорала Сонька, увидев, мою испуганную мордашку. – Я тебя просила вытащить меня отсюда, а не садиться самой!
– Я и не хотела…
– Матвеевы! Молчать обе! – повысил голос дежурный. – Обе соучастницы вместе, – он в предвкушении новой звезды на погонах потер руки.
– Мы не соучастницы, – хором возмутились мы.
Улыбка с его лица сошла, оставив озадаченную мордаху.
– Кто стрелял в старушку? – спросил он.
– Никто, – вновь хором ответили мы с сестрой.
– Сговорились, да?
– Нет! – опять в унисон прозвучал наш ответ.
– Точно, сговорились… – сделал вывод страж порядка.
– Да я вообще не знаю о чем вы! – заорала Соня.
– Не было там никакого пистолета! – одновременно с ней выкрикнула я.
– Так-так, – уцепился лейтенант, а вместе с ним и Соня стала сверлить меня своим бронепробивающим взглядом. – Ты, – он ткнул в меня пистолетом, который так и не убрал в кобуру, – знаешь про оружие. Значит, это была ты.
– Точно! – воодушевилась Соня. – Ну, ты и стерва. Подставила меня. Захотела убить эту ненормальную выскочку Серу, но у тебя не вышло, ты повесила обвинение на меня. Вот ты сучка!