Десант. Повесть о школьном друге
Шрифт:
Предложение командира минроты было принято. С наступлением темноты группа полковых разведчиков бесшумно пробралась на нейтральную полосу, встретилась с Некрасовым, уточнила обстановку, а затем со всеми предосторожностями двинулась к лесу.
Разведчики вернулись быстро, без потерь и со знатным «трофеем». Они притащили раненого немецкого офицера. Позже разведчики говорили Леопольду:
– Ну, старшой, удружил, спасибо. Да и «самовары» поработали здорово. Там их - фрицев - навалом. И «языка» взяли толкового. Можно сказать, что минометчики нам его приготовили…
Представляя
В сентябре 1944 года Леопольд был награжден третьим орденом.
Глава девятая. Полевая почта 29454
1
Весной сорок четвертого года прибыл в 248-й гвардейский стрелковый полк, в первый батальон, один приметный и странный боец. Он упрямо донашивал потертую шапку-кубанку и длиннополую шинель, - возможно, прежде служил в кавалерии. Был замкнут и угрюм, говорил коротко и отрывисто, друзей не имел, писем не писал и не получал. Полагали, что до войны он отбывал наказание в местах отдаленных.
Красноармейцы заметили, что боец в кубанке с некоторых пор стал проявлять особый интерес к командиру минометной роты. Подойдет к нему поближе и молча, пристально смотрит, как тот пишет письма, строчит своим беглым, круглым почерком и задумчиво улыбается при этом. Впрочем, и другие стрелки и минометчики удивлялись обширной переписке и обильной почте гвардии старшего лейтенанта. Где и когда только не ухитрялся писать: на коротком постое в сельской избе, в блиндаже и землянке, на пеньке в лесу, даже на огневой позиции в минуту затишья. Он старался пополнить свои запасы бумаги - ученических тетрадей, полевых книжек и военторговских «секреток», и этот запас быстро убывал.
Близко знавшие Леопольда офицеры, сержанты и бойцы-минометчики понимали, как дорога и важна для него эта переписка с родными, друзьями и знакомыми. В пухлой записной книжке Леопольда, с которой он не расставался, появились все новые и новые адреса: война непременно вносила в них свои изменения. Были у него и временные адресаты, от которых получал одно-два письма в год, но были и постоянные, с кем связь подолгу не прерывалась.
«Сегодня у меня счастливый день. После 15 суток впервые получил кучу писем, старых, еще от начала октября, и твое, между ними, от 9 октября, и веселое - ото всех друзей вместе. И, между прочим, негодую на тебя, что до сих пор ты не можешь сообщить мне Митькин адрес, тем более что я теперь где-то здесь, около него.
Такую «секретку» он отправил в ноябре 1943 года в Москву, на Арсентьевский переулок, к Наташе Самохиной, своей однокласснице - «бешнице». Между ними переписка завязалась надолго. Только с осени сорок третьего года до зимы сорок четвертого Наташа получила от него более двадцати писем. Другому товарищу - Игорю Демьянову, вместе с которым до войны занимался на академической восьмерке, лишь в сорок четвертом году Леопольд послал не менее тридцати писем. И, разумеется, Рине Ивановой, с вполне понятным нетерпением ожидавшей его фронтовых весточек, он писал еженедельно, а иногда и каждый день.
В записной книжке росло число его корреспондентов. Леопольд держал связь с мамой, братом Левой, маленькой сестренкой Наташенькой, Октябриной, с самым близким своим другом Кириллом Мишариным - Кирей Огненным, который, закончив Челябинское военно-авиационное училище штурманов, сражался на фронте, с семьей Мишариных, одноклассниками Игорем Демьяновым, Наташей Самохиной, Женей Яхниным, Светой Малашкиной, Валей Ивановой, Леной Беликовой, Галей Цыриной, Ниной Гагаркиной, Ниной Песковой, своими бывшими учителями - Николаем Николаевичем Лебедевым, Марией Яковлевной Мирзахановой, Серафимой Дмитриевной Менделеевой.
Право, список этот далеко не полон. Постепенно Леопольд узнавал адреса не только своих «ашников» и «бешников», но и бывших учеников младших классов. Так он отправил письма «девочке из 9 «б», Ольге Деевой, и ее подругам, охотно и горячо откликался на каждую весточку из Москвы, с фронта, с Урала, из Сибири, сам активно разыскивал старых друзей и знакомых.
О чем он писал? Маме посылал ласковые, нежные письма:
«Дорогая мамочка, как я рад, что ты здорова и бодра, что снова, как прежде, поешь свои задушевные песни. Правда, не «Эх да василечки, веселые цветочки», а военные песни, но мне все равно звучит твой милый голос. Как я хочу скорее услышать его».
Посылал серьезные, дельные советы младшему брату Леве, шутливые, иногда со смешными рисунками - письма Наташеньке…
В других его фронтовых «треугольниках» и «секретках» он постоянно беспокоился о судьбах товарищей:
«Где Кирилл? Сообщи его новый адрес, скучаю о нем…»
«Напиши, что узнала нового о Мишарине. Срочно!»
«Опять замолчал Митька. Где он, что с ним?»
«Морж где-то воюет на юге. Но где?»
«Ты видела Калика на костылях. Что с ним произошло? Напиши скорее».
«Подумать только, тихоня Малашкина - в армии служит. Каков солдат!»
«Передай Ольге Деевой, чтобы снова написала».
«Встретил лейтенанта Бахрамеева, он - родственник Славы Осипова и просит передать ему привет. Я сообщил Бахрамееву, что Слава после Сталинграда весь изранен, еле двигается. Но жив! Будет и здоров, будет работать, учиться».
«А Женька учится на офицера. В академии!»
«Знаю, знаю, сколько наших погибло: Горский, Ботоев, Кобозев, Малышев, Коробов, Функнер, Домбровский… Я отомщу за наших ребят».