Десять правил обольщения
Шрифт:
— Я тоже так считаю. Мой отец был не слишком хорошим мужем.
— Мне жаль это слышать.
— Я его совсем не помню, — признался Джеймс, пожав плечами.
— А вам бы хотелось его помнить?
— Иногда, — ответил мальчик, немного подумав.
Ник глубоко вздохнул, услышав этот правдивый ответ.
Он знал, каково это — быть десятилетним мальчиком, не имея рядом никого, кто бы мог помочь, посоветовать, с кого можно брать пример. И понимал, какие противоречивые чувства испытывал Джеймс по отношению к мужчине, которого называли его отцом, и кто ушел навсегда,
— Что бы вы ему сказали, если бы встретились с ним теперь?
Джеймс покачал головой:
— Я не могу встретиться с ним. Он умер.
— Это не имеет значения. Что бы вы ему сказали?
Джеймс долго смотрел в окно, потом снова обернулся к Нику:
— Я бы сказал, что постараюсь стать намного лучшим графом, чем он.
Ник серьезно кивнул:
— Думаю, вы на правильном пути.
Джеймс помолчал немного, обдумывая его слова, и добавил:
— Я также спросил бы его, почему он нас бросил.
У Ника стеснило грудь при этих словах, таких знакомых. Разве он не задавал себе тот же вопрос в течение многих лет, после того как мать оставила их?
— Не думаю, что вы ему были безразличны.
Большие карие глаза Джеймса смотрели на него прямо и открыто.
— Но вы этого не знаете.
— Да, не знаю. — Ник чувствовал, как важен для мальчика его ответ. — Но могу честно сказать, что, если бы я был на его месте, то очень любил бы вас.
— И Изабель?
— И Изабель. — Истинность этих слов потрясла его, и Ник отошел в сторону, еще раз пробежавшись расческой по волосам.
Джеймс следовал за ним по пятам.
— Значит, вы подумаете насчет женитьбы на Изабель?
Тень улыбки промелькнула на губах Ника. Юный граф явно перенял упорство у сестры. Он положил расческу и обернулся. Никогда прежде он не встречал никого, кто смотрел бы на него с такой надеждой, как Джеймс в этот момент. Будто предложения Ника было вполне достаточно, чтобы все уладилось.
Чего Джеймс не знал, так это что Изабель не захочет иметь ничего общего с Ником, когда узнает о нем правду. Эта мысль разозлила его.
— Думаю, Изабель очень не понравится, что мы обсуждаем ее замужество без нее.
Джеймс с сожалением вздохнул:
— Ну ладно, если это имеет значение, я согласен. Но я выбрал вас для нее.
— Мне льстит ваше одобрение. — Ник приподнял бровь. — Были когда-нибудь другие мужчины на примете?
Не стоило ему задавать этот вопрос.
Джеймс утвердительно кивнул.
— Иногда приезжали мужчины, чтобы забрать ее.
У Ника отвисла челюсть.
— Забрать?
Джеймс утвердительно кивнул:
— Обычно они приезжали, потому что выигрывали ее.
— Выигрывали? Сражаясь за ее сердце?
Эта мысль очень не понравилась Нику.
Мальчик отрицательно покачал головой:
— Нет. Они выигрывали ее в карты.
Ника охватил гнев. Наверное, он неправильно расслышал.
— Выигрывали ее в карты? Каким образом?
— Играя с нашим отцом, полагаю, — ответил Джеймс, пожав плечами.
Ник стиснул зубы. Мысль о том, что прежний граф Реддик проигрывал
Ему очень хотелось расспросить дальше, больше узнать о том безумном мире, в котором выросли Джеймс и Изабель, но он не мог. Он заставил себя расслабить мускулы, мгновенно пришедшие в боевую готовность при откровениях мальчика. Неуместно расспрашивать его о подобных вещах. По крайней мере сейчас.
Сейчас Ник собирался поужинать.
А затем учить Изабель танцевать.
Изабель уже собиралась подняться наверх в поисках Джеймса и Ника, когда услышала, как они спускаются по центральной лестнице как раз напротив столовой. Ее пульс значительно участился, когда в коридоре послышался голос Ника. Несмотря на все ее усилия, ей не удавалось разобрать слова. Но одного только звучания его низкого приятного голоса было достаточно, чтобы взволновать ее.
Изабель оправила юбки, внезапно обеспокоившись своим внешним видом. Прошло слишком много времени с тех пор, как у нее был повод надеть вечернее платье. А то, которое она выудила из глубин своего гардероба и наскоро проветрила днем, давно вышло из моды. Наверняка женщины, с которыми он регулярно общается в Лондоне, всегда одеты стильно. Без сомнения, все они красивы и уравновешенны и не допустят, чтобы их увидели в платье, сшитом больше месяца назад, не говоря уже о нескольких годах.
Изабель вздрогнула, когда Ник и Джеймс дружно рассмеялись в коридоре за дверью. Не следовало ей соглашаться на его глупое предложение. Она чувствовала себя полной дурой.
И тут он вошел.
Без галстука.
Ворот его рубашки был расстегнут, открывая клин теплой загорелой кожи, обрамленной белым полотном и темно-зеленой шерстью сюртука, в котором он прибыл накануне. Когда они с Джеймсом вошли в столовую, взгляд Изабель немедленно устремился к этому манящему участку его груди, и ей потребовалась секунда или две, чтобы оправиться от неожиданного потрясения.
Подняв взгляд к его лицу, она поняла, что он пристально разглядывает ее. Его глаза скользнули по лифу платья, задержавшись там, где над краем выреза возвышались округлости грудей, а затем двинулись вверх и встретились с ее глазами. Заметив в их глубине откровенное мужское восхищение, Изабель покраснела и переключила свое внимание на брата.
Только тогда она обнаружила, что мальчик одет в совершенно неподходящий для торжественной трапезы костюм. На нем были короткие штаны, грязная льняная рубашка и затейливо завязанный — хотя и безнадежно измятый — галстук. Галстук Ника. Он учил ее брата завязывать галстук.
У Изабель потеплело на сердце, и она улыбнулась Джеймсу.
— Какой превосходный узел! — Мальчик гордо выпятил грудь от ее похвалы, а она встретилась взглядом с Ником. — Благодарю вас.
Ну как можно было его не полюбить!