Десять причин остаться с тобой
Шрифт:
Благоразумие и безопасность не имели значения. Он не мог так просто ее отпустить.
— Седлайте лошадь, — сказал он дворецкому. — Я вернусь, как только смогу, но сначала мне нужно нанести визит магистрату.
Нужно забрать у него женщину, которую я люблю.
Элиза сидела в спальне, которую занимала в первую ночь, когда приехала к дяде, и размышляла, как ей с ним справиться. Прошлой ночью она украдкой проникла в дом, совершила набег на кухню, пока он и слуги спали, и
К счастью, ее никто не заметил, так что она отлично выспалась и подобающе оделась. Но солнце встало уже два часа назад, и она не могла скрываться вечно. Кроме того, она стащила с кухни еды максимум на сутки.
Чем дольше она будет оставаться необнаруженной, тем лучше, потому что это даст Колину время отправить письма.
Ее сердце екнуло при мысли о Колине. Нет, сейчас она не станет о нем думать, а то растеряет всю свою решимость и сбежит обратно в Чонсестон-Холл.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла служанка, вероятно, чтобы прибраться. Она непонимающе уставилась на Элизу.
Та прижала палец к губам, но было поздно.
— Хозяин! Хозяин! — закричала служанка. — Мисс вернулась! Она дома!
Элиза застонала. Вот и спряталась.
Она поднялась, решительно настроенная встретить дядю с гордым равнодушием, но когда он вошел в комнату, воняя джином, с всклокоченными волосами и в съехавшем набок галстуке, ее сердце упало. Ну как она могла заставить его выслушать ее, когда он в таком состоянии?
— Иди на платную конюшню, пусть пришлют сюда экипаж, — приказал он служанке.
Та кивнула и убежала.
— Дьявол, где ты была? — зарычал дядя на Элизу.
— Я направилась в Лондон, но вчера меня ограбили. Так что пришлось вернуться.
Он, казалось, разрывался между беспокойством из-за ее злоключений и гневом на ее непослушание. Гнев победил.
— Так тебе и надо. Повезло еще, что не убили. Надеюсь, это хоть чему-то тебя научит. Например, тому, как тебе повезло, что твой нареченный готов посмотреть сквозь пальцы на твою дикую выходку...
— Я не поеду в Корнуолл, — решительно заявила Элиза. — И не стану выходить за твоего друга.
Дядя помрачнел.
— Ты выйдешь за того, за кого я скажу, радуйся такой возможности.
— Чтобы у меня украли наследство?
— О чем ты? — прохрипел он.
Элиза сглотнула.
— Я не верю твоим словам по поводу денег. Хочу поговорить с папиными доверенными лицами в Лондоне, прежде чем пойду на что-то настолько серьезное, как замужество.
Он побелел как мел.
— Ты смеешь перечить своему опекуну? — Он стал надвигаться на нее. — Клянусь, я выпорю тебя...
— Я отправила письма друзьям в Лондон. — Когда это его остановило, Элиза добавила: — Герцогине Фоксмур и миссис Харрис. Они придут мне на помощь.
На лице ее дяди появилось выражение неприкрытой паники.
—
У нее сжалось сердце при виде его отчаяния. Как низко он пал с тех пор, как она знала его девочкой.
— Прости, дядя Сайлас, но я не могу.
Его паника мгновенно превратилась в ярость.
— Ты напишешь своим друзьям и скажешь, что ошиблась. — Он подошел и схватил ее за плечи. — Проклятие! Я заставлю тебя выйти за него!
— Отпустите ее! — послышался из дверей голос Колина. — Или, клянусь, я вас убью!
Дядя Сайлас отпустил Элизу и резко развернулся.
Ее сердце возликовало. Колин пришел за ней! Она не могла в это поверить. Ой, черт, он же не должен был этого делать. Теперь дядя и его жизнь разрушит.
— Что вы тут делаете, Монтейт? — огрызнулся ее дядя. — Это не вашего ума дело. Не вмешивайтесь!
— Элиза, иди сюда, — сказал Колин.
Когда она попыталась пройти мимо дяди, тот схватил ее.
— Она моя племянница, и я не позволю ей...
— Хотите умереть? — рявкнул Колин, выхватывая из-за пояса пистолет. — Отпустите ее.
Дядя Элизы побледнел, но, к счастью, отпустил ее. Когда она поспешно подошла к Колину, дядя Сайлас прорычал:
— Я обвиню вас в нападении на магистрата.
— А я обвиню вас в мошенничестве. Раскрытие вашей с Миньярдом схемы не займет много времени. — Когда дядя Сайлас уставился на него, открыв рот, Колин добавил, холодно на него взглянув: — Я уже говорил вам вчера, что между нами с Элизой есть договоренность. Я хочу на ней жениться. И ничто из того, что вы скажете или выдумаете, чтобы очернить ее, этого не изменит
Колин говорил просто наобум, надеясь на удачу.
— Вы смеете мне угрожать, сэр? — возмутился дядя Сайлас. — Клянусь, я...
— Дядя, позволь мне с ним поговорить, — вмешалась Элиза. — Он не знает, что говорит.
— Проклятье, Элиза, я прекрасно знаю…
— Выйдем, милорд. — Она вытащила Колина в коридор и понизила голос: — Ты с ума сошел? Не понимаешь, что он может с тобой сделать?
— Мне все равно.
— О, Колин, я не могу тебе позволить...
— Я все еще не сказал тебе десятую причину, почему ты должна выйти за меня. — Он пронзил ее пристальным взглядом. — Я люблю тебя, Элиза.
Эти слова обволокли ее словно мед и были такими сладкими, что она боялась в них поверить.
— Ты так говоришь только потому, что вознамерился меня спасти и снова поступить как джентльмен.
— Нет, клянусь, это не так! — Он хрипло хохотнул: — Вот, что я в тебе люблю — ты считаешь меня таким благородным. Любая другая английская женщина, бросив на меня один лишь взгляд, предположила бы, что я дикарь. Ты же сразу провозгласила, что я джентльмен, даже когда я наставил на тебя пистолет. Знаешь, как редко бывает, что человека оценивают по тому, какой он на самом деле, а не по тому, каким он кажется?