Десять причин остаться с тобой
Шрифт:
— Все в порядке? — прошептал он.
— Д-думаю, да.
— Просто подожди, милая, — пообещал он, начиная двигаться. — Будет лучше, вот увидишь.
— Это хорошо, — пробормотала она. — Потому что, если станет хуже, я могу отозвать одну из причин выйти за тебя.
Он хрипло рассмеялся:
— Мы же не можем этого допустить, правда?
На этом разговоры закончились, потому что он без остатка сосредоточился на том, чтобы ей стало хорошо, даря удовольствие и лаская ее там, где они были соединены. Он целовал ее пьянящие губы, ямку у основания
— Лучше? — прохрипел он, не уверенный, сколько еще сможет выносить изощренную пытку находиться внутри нее.
— Гораздо лучше… о, Колин… Я никогда… Я чувствую…
Теперь она двигалась под ним, как танцовщица, выгибая бедра навстречу ему и прижимаясь грудью к его груди, целуя его подбородок и шею.
— Вот так, — прорычал он ей в шею, подчиняясь накатывающей волне освобождения. — Позволь этому случиться, милая. Пусть оно тебя унесет.
— Возьми меня, да… да…
Внезапно она застонала, забилась в его объятиях и впилась ногтями в его спину. Ее плоть сжималась вокруг его члена, как горячий кулак. Это заставило его потерять контроль над собой и вырвало протяжный стон из его горла.
И когда он излил свое семя в нее, он вновь ощутил это щемящее чувство в груди. Боже помоги ему, Элиза была способна зацепить его очень глубоко, и он не должен был позволить этому случиться.
Если хотел покоя.
Элиза никогда еще не чувствовала себя такой довольной, как сейчас, когда лежала в объятиях Колина. Она чувствовала себя женщиной. Его женщиной. Посмотрев на его лицо, она осознала довольно болезненную правду: она любила его и довольно безнадежно.
Ну как такое возможно? Как она могла влюбиться за одну короткую ночь?
Этого она не знала, но так оно и было. Она любила его решимость исправить ее недостатки, его чувство справедливости, даже его ворчливый характер. Больше всего она любила то, как отчаянно он желал ее, даже если это было все, что он к ней чувствовал.
Но, может, это было не все? Наверняка, мужчина, который мог так пылко заниматься любовью с женщиной, должен был что-то к ней испытывать. Может, если она будет достаточно сильно его любить, то это компенсирует все те недостатки, которые в его глазах делали ее неподходящей женой. Может, она даже рискнет остаться.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он, целуя ее волосы.
— Восхитительно.
— По-моему, это восьмая причина, милая.
Она одарила его нежной улыбкой.
— Очень хорошо, буду считать это восьмой причиной. — Когда он довольно посмотрел на нее, она не смогла удержаться от поддразнивания: — Но только в том случае, если ты кое-что мне объяснишь.
— Что именно?
— Что такое «конгресс ворон»?
Он усмехнулся.
— Именно то, что ты видела на картинке: женщина ублажает мужчину ртом, и он одновременно делает то же самое своим.
—
— Понятия не имею. — Сверкнув глазами, он положил руку ей на бедро. — Хотя уверен, что мы рано или поздно сможем это выяснить, если несколько раз попробуем.
— Да, давай попробуем, — согласилась она и покраснела от собственного бесстыдства.
Он рассмеялся.
— Думаю, милая, это наша девятая причина. Я могу показать тебе, как делать все то, что ты видела на тех гравюрах и явно умираешь от желания попробовать.
— Вовсе нет, — фыркнула она, не желая, чтобы он считал ее дерзкой распутницей. — Кроме того, тебе нужно найти еще одну причину.
— Уверен, я что-нибудь еще придумаю по пути в Гретна-Грин. — Он посмотрел на окно, где лучи полуденного солнца пробивались сквозь муслиновые занавески. — Полагаю, нам нужно выехать сегодня вечером — наверняка к этому моменту твой дядя перестанет разыскивать тебя по всем дорогам. Мы можем поехать в Хонитон в кабриолете, а там для дальнейшего пути нанять экипаж.
— Тогда у нас остается несколько часов на сон. — И ей — на принятие решения. Хотя она и так уже почти все решила.
Однако, прежде чем броситься очертя голову в омут и выйти за Колина замуж, она хотела кое-что выяснить.
— Ты хочешь навсегда остаться в Англии? — Она повернулась к нему лицом. — Или ты приехал только для того, чтобы оценить свое поместье и продать его?
Он пристально на нее посмотрел:
— А что? Боишься, что я утащу тебя в Индию?
— Я бы с радостью посетила Индию. Она завораживала меня с тех самых пор, когда папа привозил мне из своих путешествий шелка. Я тогда была маленькой девочкой.
Он еле заметно улыбнулся:
— Я должен был догадаться, что готические пьесы и эротические гравюры — не единственные твои интересы. — Он задумчиво погладил ее по руке. — Я могу туда поехать, но нет, я не собираюсь там больше жить.
— Разве ты не скучаешь?
— Иногда. Мне недостает той еды и музыки. — Он с грустной улыбкой натянул на них обоих одеяло. — И мне очень не хватает того климата. Но особо больше ничего.
— У тебя нет семьи? Со стороны матери?
— Мама умерла, когда я был маленьким, но к тому моменту большая часть ее семьи от нее уже отвернулась. — Он горько усмехнулся. — Мои соотечественники любят смешанные браки не больше твоих. Но ее сестра, моя тетя, взяла меня к себе и воспитала. Поэтому я прожил там так долго — чтобы заботиться о ней.
Его взгляд стал отрешенным.
— Так что, когда герцог предложил мне вернуться вместе с ним в Англию, я отказался. Моя тетя была слишком слаба, чтобы путешествовать. А когда она умерла... — Он пожал плечами. — В Индии у меня ничего не осталось. В любом случае, будучи наполовину англичанином, я никогда не чувствовал себя там как дома. Потом, когда Фоксмур позаботился о моем титуле, я решил: почему бы и нет? В Англии по крайней мере нет воюющих племен, внезапных восстаний и бандитов, которые...