Детективные романы и повести
Шрифт:
— Так вы напишете мой портрет? — спросила я.
— Вы странная девочка, — сказал он.
— Я могу хорошо заплатить, я очень богата.
— Почему вам так хочется, чтобы я вас написал? — спросил он.
— Так. Хочется — и все, — ответила я.
Тогда он сказал:
— Бедняжка! Как вы еще молоды!
— Значит, вы меня напишете? — спросила я.
Он взял меня за плечи, повернул к свету и осмотрел с головы до ног. Потом отошел немного в сторону. Я стояла неподвижно и ждала.
–
Он сказал:
— Когда-то
— Значит, вы меня напишете?
— Я впервые вижу, — сказал он, — такое великолепное, грубое, экзотическое сочетание красок!
— Значит, решено, — сказала я.
— Но предупреждаю вас, Эльза Грир, что я буду говорить вам о любви!
— Надеюсь, что будете, — сказала я спокойно и уверенно. Я слушала его прерывающийся голос и смотрела ему в глаза.
Через день или два мы снова встретились, и он попросил меня приехать в его имение, где можно найти хороший фон для картины.
— И помните, что я женат, — сказал он, — и очень люблю свою жену.
Я сказала, что если он ее любит — значит, она хорошая.
Он сказал, что она не только хорошая — она очаровательная, и он ее обожает.
— Зарубите это себе на носу, деточка, — добавил он.
Неделю спустя он начал писать меня. Каролина
Крэль была со мной любезна, но я чувствовала, что она меня невзлюбила. Эмис был осторожен и не проронил ни одного лишнего слова. Я разговаривала с ним только вежливо. Но оба мы — и он и я — знали…
Через неделю он потребовал, чтобы я вернулась в Лондон.
— Но ведь картина не кончена, — возразила я.
— Она только что начата, — возразил он. — Но я не могу писать ее, Эльза.
— Почему?
— Вы прекрасно знаете — почему. Поэтому — отправляйтесь.
Я знала, что мой отъезд ничего не изменит, й согласилась. Я уехала и не писала ему. Он вытерпел десять дией, а потом сам приехал ко мне. Мы были созданы друг для друга и знали, что всегда будем вместе.
Эмис хотел докончить моґгпортрет.
— Тогда я не мог писать его, Эльза, а теперь напишу, — сказал он. — И эта картина будет лучшей моей работой. Я напишу тебя на фоне голубого моря и старых деревьев, тебя, олицетворяющую крик торжества.
Потом он сказал:
— Пусть никто и ничто не мешает мне работать. А когда картина будет кончена, я все скажу Каролине.
— Каролина не устроит скандала относительно развода? — спросила я.
Он ответил, что, вероятно, нет, но женщины иногда преподносят сюрпризы. Я сказала, что мне жаль причинять ей неприятность, но жизнь есть жизнь.
— Ты благоразумна, Эльза, — сказал он. — Каролина никогда не была благоразумной и никогда не будет. Дело в том, что она любит меня.
Я
— Эти прекрасные изречения из современной литературы не решают жизненных вопросов, — сказал он. — Человек борется за свое счастье когтями и зубами — помни это.
— Но ведь мы цивилизованные люди, — возразила я.
Он засмеялся.
— Цивилизованные люди! Черта с два! Каролина с удовольствием вцепилась бы тебе в волосы.
Мы опять поехали в Олдербери. Положение осложнилось тем, что у Каролины появились подозрения. Мне это было крайне неприятно. Я всегда была противницей обмана и фальши. Я считала, что мы обязаны сказать ей все. Но Эмис не соглашался. Несмотря на любовь и уважение к Каролине, он совершенно не думал о моральной стороне дела. Он в творческом самозабвении писал картину, и ничто больше его не беспокоило. Мне не приходилось прежде видеть его в состоянии рабочего экстаза, и только теперь_я поняла, какой это громадный талант.
Но он ставил меня в крайне неудобное положение. Единственным честным выходом было бы сказать всю правду. Эмис просил не устраивать ни сцен, ни скандалов, до тех пор, пока он не кончит картину. Я сказала ему, что сцен не будет, так как у Каролины есть и достоинство и гордость.
— Я хочу вести себя открыто и честно, — говорила я.
— К черту твою честность, — отвечал Эмис. — Она мешает мне писать картину.
Наконец я не выдержала.
Каролина начала что-то говорить об их планах на осень. Я понимала, что, оставляя ее в неведении, мы поступаем слишком дурно. А, кроме того, меня сердили ее двусмысленные остроты. При этом она была так хитра, что придраться было просто невозможно. И тогда я сказала ей все..
Произошел взрыв. Эмис разозлился на меня, но все же признался, что я сказала правду.
Внешне Каролина держалась прекрасно, и я по глупости решила, что она очень легко восприняла неприятное для нее известие.
Я не видела, как она брала кониин. Я допускаю, что она взяла его для себя. Но я не очень верю этому. Мне кажется, она принадлежала к разряду тех ревнивых и властных женщин, которые не выпустят из рук то, что считают своей собственностью. И мне кажется: она решила, что скорее убьет Эмиса, чем отдаст его другой.
На следующее утро я случайно стала свидетельницей окончательного объяснения Каролины с Эмисом. Я сидела на террасе и слышала их разговор в библиотеке. Эмис был выдержан и спокоен. Он просил ее быть благоразумной. Он сказал, что он по-прежнему хорошо относится к ней и к ребенку, обеспечит их будущее. Затем он сказал, повысив голос:
— Пойми, я все равно женюсь на Эльзе, и ничто не сможет остановить меня. Ведь мы с тобой договорились предоставить друг другу свободу.
Каролина сказала ему: