Дети Чёрного Дракона
Шрифт:
Трое «детей Дракона» знали, что глупо слишком надеяться на боеспособность своих новых товарищей-лам. Странная религия, последователи которой не должны даже делать быстрых движений, чтобы не убить летающих в воздухе невидимых бактерий, едва ли может воспитать ценных борцов. Даже внешний вид сгорбленных, иссохших людей может внушить только жалость. Придется рассчитывать только на собственные силы.
…Между отвесных синеватых скал, образующих длинный, извилистый коридор, пробегает в одном месте дорога в Британскую Индию. Эти скалы — цель пути восьмерых. Похититель не мог еще добраться
Львов ехал так же быстро, как и перерезавшие ему дорогу. Но разве чужестранец, даже самый искусный в езде, проедет по осеннему Тибету так же ловко, как его исконный житель? Вся природа как будто сговорилась ставить препятствия на пути Львова.
Он спускался в глубокую котловину; солнце нестерпимо нагревало сгорбленную спину. Подымался на горный перевал — в глаза начинал бить ледяной вихрь, проникающий сквозь одежду, обжигающий кожу лица и рук. Надвигался густой туман; он должен был пробираться почти ощупью, рискуя ежеминутно свалиться в пропасть. И только через пять часов после отъезда из монастыря Львов подъезжал к высокой неровной трещине — Синему ущелью, рассекающему на две части массивную стену горы.
Он задержал лошадь и положил плохо гнувшиеся пальцы на холодную ручку револьвера. Это — подозрительный пункт дороги. Ему говорили, что огромное большинство нападений и грабежей происходит именно в этом пункте. Нужно ехать очень осторожно, скакать обратно при первом же признаке опасности.
Глухо защелкали копыта по каменистому дну ущелья. Наверху блестело холодное небо, на бледно-сером фоне выступали два резко очерченных каменных гребня…
Львов доехал до половины.
В то же время залегшие наверху, почти отчаявшиеся дождаться своей добычи, дали первый недружный залп. Лошадь Львова взвилась на дыбы и рухнула набок.
Как каждый хороший царский офицер, Львов порядочно ездил верхом. Во время падения он соскочил с седла, окидывая цепким взглядом скалы, откуда пришла опасность.
Впереди выросли две закутанные в мех фигуры и бросились на него с пронзительным криком. Он увернулся от одного, ударом в челюсть сшиб другого и, пригнувшись, бросился обратно. Но в этом направлении можно было сделать не больше трех шагов. Здесь стоял третий преследователь — ненавистный, хладнокровный Абу-Синг.
Львов рванул из кармана револьвер. Синг бросился вперед, и револьвер тяжело упал на камни. Сзади уже подбегали сбитые им противники.
Отчаянным взглядом Львов окинул стены прохода. В одной из них — между двух острых скал — узкая кривая щель, может быть, выход. Он сделал движение в одну сторону и бросился в противоположную — к темному проходу. По камням щелкнули пули нового залпа. Но Львов уже скрылся; с трудом протиснувшись в щель.
От расселины подымалась дорожка, похожая на заброшенную лестницу. Львов побежал вверх, задыхающийся, с бешено бьющимся сердцем, слыша сзади топот преследующих людей.
4. Борьба
Тропинка выводила на широкое плоскогорье, покрытое низкорослой колючей растительностью. Львов с треском продирался сквозь нее, слыша за собой такой же треск, зловещее значение которого было для него слишком ясно. Есть ли у преследователей револьверы? Если есть — его песенка спета. Но, по всей вероятности, револьверов не было, иначе бегущие сзади не удержались бы от искушения подстрелить такую прекрасную цель.
Зеленая поверхность начала спускаться вниз. Шум сзади удалялся. Неужели удастся спастись? Нужно удвоить усилия. Львов обогнул кучку высокого кустарника и, не удержав крика, замер на месте.
Перед ним открылась пропасть — крутой провал, до самого края и ниже поросший вечной зеленью. Зелень переходила в загадочную тьму провала неизвестной глубины. Нечего и думать спускаться по такому отвесу!
Он осмотрелся. Саженях в трех впереди возвышался такой же зеленый обрыв, а шагах в тридцати направо оба берега соединяло огромное срубленное дерево — единственное большое растение, наваленное ветвями в ту сторону, где стоял Львов. Перебраться! Он пробежал расстояние, отделявшее его от этого странного моста, и осторожно ступил на его начало. Крепко! Быстро перебежал по уходящей из-под ног шершавой коре и растянулся среди густых хвойных зарослей.
Из зелени на противоположной стороне вынырнуло темное лицо Абу-Синга. Пораженный, как и Львов, Синг остановился тоже. Жалость о потерянном револьвере особенно резко кольнула сердце человека с другой стороны! За Сингом показались удивленные желтые лица Шанга и Ю-Ао-Цяна.
Прекрасная мысль мелькнула в голове неподвижно лежавшего Львова: ведь если устранить мост, всякое сообщение между противоположными краями обрыва будет прервано. Он начал осторожно подползать к этому концу, лежавшему в нескольких вершках от края пропасти.
На другой стороне Синг и остальные оживленно говорили о чем-то. Китайцы показывали вниз, Синг недоверчиво качал головой. Львов приподнялся на колени и начал толкать медленно поддававшийся толстый, тяжелый ствол.
Но Абу-Синг уже заметил его и его коварный маневр. С громким криком он побежал к другому концу моста.
Львов вскочил на ноги; нижняя сторона дерева почти совсем подползла к краю. Синг взбегал на его покрытый ветвями конец. Львов потянул сильнее — Синг пробежал уже больше половины дерева. Львов дернул изо всех сил, — конец сорвался, и все дерево с шумом понеслось вниз.
Но в этот последний момент Синг напряг все силы и отчаянным прыжком отделился от падающей поверхности. Он ухватился за каменный выступ обрыва и выкарабкался наружу. Когда Львов бросился вперед — оглушить и сбросить врага, — нахмуренный тибетец уже крепко стоял на ногах и на удар ответил не менее сильным ударом. Он опустил голову и, махая сжатыми кулаками, бросился на Львова.
Противники покатились по хвойному ковру разноцветным меховым клубком. На другой стороне обрыва «дети Черного Дракона» и подоспевшие ламы с ружьями, — бессильные вмешаться, — с интересом наблюдали это единоборство.