Дети Чёрного Дракона

Панов Николай Николаевич

Но Синг все-таки вырвался. Он вскочил на ноги и бросился в сторону, тяжело прыгая с камня на камень. Не успели ошеломленные нападавшие подняться с земли, как он уже вбежал в низкую заросль подымавшегося вверх бугра и, упав на четвереньки, начал быстро карабкаться по пологому откосу.

Сзади грянули два выстрела. Две пули чиркнули о камни поблизости. Синг полз все быстрее. Ободранные руки болели. Крупные капли пота падали с лица. Вдруг почти над самым ухом послышался неровный топот и хриплое дыханье загнанной лошади.

Он выглянул. По узкой тропинке, пробегавшей

двумя аршинами ниже, мчался одинокий ездок, в котором он узнал «невесту Будды», — два раза спасенную им от гибели женщину.

6. Перелет полковника Гунта

В это утро у калькуттского аэродрома собралась огромная толпа зрителей.

Еще бы! Ведь тот исключительный перелет, о котором столько кричали не только индийские, но даже великобританские газеты, должен состояться сегодня! Удивительный призовой перелет на двухместном пассажирском самолете новейшей конструкции! Перелет через горную цепь Гималаев и немедленное возвращение обратно, со спуском в самом Тибете! Но еще интереснее…

Еще интереснее то, кто взялся совершить этот удивительный перелет. Полковник Гильберт Гунт, герой подавления большого мятежа индийских солдат-сипаев, «железный полковник», по выражению корреспондентов, писавших отчеты о восстаниях, — вот кто привлекал сегодня всеобщее внимание к месту отбытия аэроплана.

И нужно сказать правду. Гибкий и стройный, с красивым острым лицом, обрамленным пилотским шлемом и украшенным маленькими, как будто нарисованными усиками, молодой полковник-летчик вполне оправдывал всеобщий интерес. Его известность росла с каждым годом, превращаясь в настоящую сверкающую славу.

— Настоящий джентльмен, — говорилось о нем в аристократических клубах. Не знающий отказа, — восторженно неслось из дамских гостиных. Кровавый английский пес, — шепотом говорили многочисленные вдовы и родственники запоротых и расстрелянных им участников восстания. Честное слово, полковник Гильберт Гунт не даром получал жалование офицера индийских войск его величества, короля Англии!

Последнее время полковник начал увлекаться авиацией. Полковник делал огромные успехи в этом опасном и трудном искусстве. Его бесстрашные мертвые петли славились не меньше, чем военные заслуги в недавнем прошлом. И вот, побившись об заклад в Британском клубе, полковник взялся один, без всяких спутников, перелететь Гималайский хребет и в тот же день вернуться обратно.

Великолепный аэроплан, — стройная четырехсотсильная машина с узким хвостом и мощными распростертыми крыльями, — уже ждал своего седока. Заднее пассажирское сиденье занимали закупоренные бидоны с запасным бензином. Под толстыми серебристыми крыльями и у неподвижного пропеллера впереди мелькало измазанное маслом лицо механика, исправлявшего последние неточности мотора.

Полковник Гильберт Гунт стоял тут же, вежливо и равнодушно пожимая тянувшиеся со всех сторон руки друзей. «Да, конечно, он вернется к назначенному сроку. Не может быть сомнения, что перелет окончится благополучно». Он вставил носок мехового сапога в приступку, сделанную сбоку фюзеляжа.

Он

уже сидит внутри, с рукавицами на желтом круге руля, в широких летческих очках, под треск пущенного мотора отвечая на последние приветствия. Пропеллер спереди все энергичнее отбрасывает воздух, сзади вырываются сероватые дымки бензина…

— Контакт?

— Есть!

Самолет полковника Гунта бежит по песку и взвивается ввысь под глухое гудение остающейся внизу и сзади толпы. Самолет летит к извилистой темной линии Гималайских гор, отделяющих Тибет от Британской Индии.

А через несколько часов — в Тибете.

Соскочив на дорожку, Синг схватил под уздцы лошадь вскрикнувшей и откинувшейся назад наездницы. Но, узнав появившегося так неожиданно, бывшая «невеста Будды» сразу успокоилась. К ее нежным щекам прилила густая волна крови. Она сжала слабыми пальцами грубую, лежащую на гриве руку Синга.

— Абу-Синг, это вы? Как я рада! Вам удалось бежать? Но… — она запнулась, — ведь вы — не враг? Вы не выдадите меня, Синг?

Задыхающийся беглец попробовал улыбнуться.

— Мисс, теперь не вы, а я должен просить вас об этом. Положение изменилось, понимаете ли? Я сам спасаюсь от погони. Мои бывшие спутники… — Синг оборвал фразу, прислушиваясь к шороху в кустах.

— Я должен бежать куда-нибудь. Когда эти китайцы рассвирепеют, они хуже бешеных зверей. Произошло сумасшедшее недоразумение. Даже теперь я не могу понять, в чем дело. — Синг машинально опустил руку в карман и нащупал небрежно сунутую туда злополучную бумагу. — Смотрите, вот они! Если позволите…

Из-за кустов в десяти шагах за ними высыпала толпа преследователей. Китайцы, бегущие впереди, вскидывали на ходу ружья. Сзади путались в длинных одеждах непривычные к быстрому бегу, тяжелые на подъем ламы.

Медлить было нельзя. Синг вскочил на спину загнанного животного и стиснул пятками его широко раздувавшиеся бока. Под грузом двойной ноши лошадь отчаянно прыгнула вперед. Она скакала, ударяя в землю всеми четырьмя ногами сразу и вытягивая худую морду.

Преследователи остались позади. Перед лицом Синга качался затылок меховой шапки его спутницы. Он заглянул ей в лицо.

— Мисс, — я не знаю вашего имени, — наш четвероногий экипаж не продержится долго! Послушайте, что я скажу. Мне хорошо известны здешние дороги, я укажу вам, как добраться до хижины охотника, который спрячет вас, пока я буду удерживать погоню. За это вы исполните одно мое поручение. Идет? Но что это за чертовщина там впереди!

«Чертовщина» оказалась распластанной на камнях огромной механической птицей, возле которой возился, не поднимая головы, человек в костюме авиатора. Он наполнял резервуары мотора новой порцией бензина. Лошадь беглецов прыгнула последний раз и неожиданно начала падать. Полковник Гунт выпрямился, поворачивая к подбегающим холодное усталое лицо и черное отверстие браунинга среднего калибра.

Он выслушал беспорядочную просьбу женщины и, не опуская оружия, протяжно засвистел, окидывая ее критическим взглядом знатока. Раздвинув ноги, он заговорил вежливым, но непреклонным тоном: