Дети победителей
Шрифт:
Лицо Менхена вытянулось.
– Опять?!
– …иногда я говорю с Химиролаником. Он приходит в зеркалах, - сказал Кейтелле.
– Я знаю одного психиатра… Никто ничего не узнает.
– Годы текут, я меняюсь, а Химилла остается таким же… Ему бы было сейчас…
– Кейтелле, заткнись, - сказал Менхен. Кромм тоже почувствовал неладное - он затаился в комнате и больше не спешил хвастаться игрушками.
– Он почти не участвует в беседах, чаще слушает мой монолог и наблюдает своими мертвенно-прозрачными
Если бы Кейтелле поднял бы сейчас глаза - если бы у него были силы смотреть - то заметил бы, что Айномеринхен растерян до самой крайней крайности. А значит, вместо того, чтобы положить вовремя руку на плечо, он будет затравленно смотреть, пока Кейтелле не унесет окончательно во внутреннем монологе.
В шизофренический транс намного проще впасть, когда есть зритель. Менхен знал это, но оцепенение оказалось заразным, и вот уже бывший врач лишен воли вмешаться в картину на кухне.
– Помог ли я тебе хоть чем-нибудь, мой милый друг?
Айномеринхен вздрогнул, но вовремя понял, что обращаются к тому, кого в комнате быть не может.
– Тебя так просто было спасти! Так просто…
Судя по расчесыванию локтя, Тирау шел из процедурного кабинета, вытерпев положенную капельницу. Лицо заключенного свидетельствовало о страданиях и недобром расположении духа. Направлялся он в комнату, из которой как раз выходил Кейтелле - так они и встретились. Преимущественно глазами - вид Тирау сбивал любое желание начать беседу.
Кеталиниро внезапно понял, что счастлив, поскольку здесь и сейчас в силах чуть-чуть исправить упадническое настроение этого несчастного подопытного кролика.
– Я нашел его, - сказал Кейтелле, проходя мимо. Он ожидал, что Тирау остановится и уточнит, кого именно Кейтелле нашел. Но вместо этого он просто остановился. Вернее, замер, словно его выключили.
Кеталиниро обернулся - убедиться, что тот не растворился в воздухе. В эту же секунду цепкие руки сграбастали его за воротник. Затылок приложился об стену. В глазах поплыло, но больше от неожиданности, чем от боли. Перед Кейтелле возникло искаженное злобой лицо Тирау.
– Что тебе там колют?
– сказал Кеталиниро и тут же пожалел, получив под дых.
Дыхание перехватило, от боли согнуло пополам. Заскрипела дверь - кажется, кто-то из местных обитателей выглянул на шум. Кейтелле очень надеялся, что этому кому-то хватит смелости и благоразумия оттащить взбешенного Тирау от министерского посетителя.
– Вы же сюда не по делу!
– Тирау снова прижал голову Кейтелле к стене. Говорил он очень тихо, но от этого становилось только страшнее.
– У вас нет никакого задания!
Кажется, нечто подобное ветеран уже слышал в стенах Аутерса. Но в этот раз нападки казались необоснованными.
– Потрепаться! Из прихоти!
Кейтелле
– Из-за вашего внимания к Архарону начальники в штаны напустили! Министерство следит за проектом “Партена”, они сказали! Нужно переводить проект на приоритетный уровень, они сказали!
– Что… что это значит?
Дыхание вновь сбилось – Кейтелле и сам начал догадываться, что.
– Это вам выдержка из разговора в манипуляционной, который я имел честь слышать. Вот только что!
– сказал Тирау. Отпускать воротник он не собирался.
– Что значит “приоритет”? Архароном займутся вплотную?
– Правильно понимаете. Еще три провала - и Архарона спишут. Спишут, слышите?
– он встряхнул Кейтелле.
– Его лечащий врач этого не допустит… ему хватит наглости…
Тирау скрипуче засмеялся.
– Смылся ваш Нионни! Даже записки не оставил, вы не слышали? Две недели как ищут, - горького злорадства в его словах было столько, что можно было подавиться насмерть.
– Но на него плевать. А вот вы… вы навлекли на Архарона гибель. Гибель, знаете такое слово?
Он наконец выпустил воротник, в нескольких местах проколотый когтями.
– Архарона может спасти только чудо, - спокойнее добавил Тирау, одергивая на Кейтелле одежду и застегивая пуговицы.
– Наши криворукие халатоносцы на него не способны.
========== Глава 9. МЕНХЕН. Зима 2237-го: ==========
Еще пару лет назад Сельманта шла отлаженным механизмом.
Что они хотели? Для солдат Альянса ответ был понятен и прост, хотя версии существовали разные: загрести под себя континент, захватить основной ресурс. Даже уничтожить «темные расы».
Кейтелле где-то слышал, что до начала войны в Локри несколько лет царил страшный неурожай. Слышал, что они вознамерились захватить весь мир. Слышал, что они все больны и потому буйствуют.
Белые воины Сельманты с красными глазами. Они напоминали лабораторных крыс, за что и получили соответствующее название, призванное и намекнуть, и оскорбить.
Их вторжение начисто изменило жизнь континента. Как заметил Кейтелле, они послужили катализатором для одиночества, которое и без того ощущалось им с детства.
Сейчас обстановка в мире менялась заново. Все говорили: крестьяне снова уйдут в общины, горожане в города - на фабрики, врачи - в больницы, а учителя, стало быть, – в школы. Но Кейтелле больше не верил в это. В его памяти школа Эргарет стояла среди голой равнины, пустая, с облезлыми стенами и развалившимися партами. Как ни старался, он не мог представить будущую мирную жизнь, словно кто-то лишил его права на спокойное существование.