Дети Вольного Бога. Последний Белый Волк. Книга вторая

Павликовская Ариадна

– Страшно, да? Не переживай, мальчик-река, я перекусил кошечкой. Захотелось сырого мяса, а человечинка оказалась слишком жесткой.

Сигурд дрожит, стоит смирно и не двигается. Будто бы если он дернется, то станет следующим перекусом сумасшедшего Бога.

– Элибер подумывает сдать тебя Верховному жрецу, а ты продолжаешь вести себя так, что никакого доверия к тебе не будет.

– Знаю. Уж ты-то доверие, как я погляжу, умеешь завоевывать.

Тут-то Сигурд и сгибается пополам, хватаясь за живот. Позывы тела оказываются сильнее страха, и его тошнит сегодняшним завтраком.

И вдруг все замирает.

Я замечаю, как желтоватая жидкость с кусочками не переваренной

яичницы застывает в дюйме от моих сапог. Аккуратно отступаю на несколько шагов и замечаю служанок, что вот-вот уронят тяжелую бочку на каменный пол. Но этого не происходит.

Сейчас я верю, что Кали – Бог. Ни один колдун или оборотень не в силах остановить время. Никто не умеет замораживать стрелки на старинных часах, что ходят уже не первый век.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что я вас всех ненавижу. За то, что вы, твари проклятые, со мной делаете. Остальным плевать. Ни на кого существование людишек не влияет так, как на меня, – Кали медленно обходит Сигурда и останавливается напротив. Так, чтобы я видел его светящиеся сиреневые глаза, и боялся.

Но боялся не я. Боялся Элибер. И больше я его не чувствовал. Совсем. Кали сумел заморозить и движение нитей. А потому и страх мой отступил. Богов я не боялся. Даже таких, как Кали. Иначе бы я здесь не стоял. На все их воля, разве не так?

– Что мы с тобой делаем такого, отчего заслуживаем ненависти?

– По-твоему, я остановил время, чтобы на вопросы твои отвечать? – Бог захихикал, и я разглядел ямочки на его бледных щеках.

– А зачем? Зачем тогда?

– Может, чтобы поблагодарить.

Я чуть не захлебнулся от удивления. Поблагодарить? За то, что я просил Элибера не принимать предложение Жреца? Как благодарность и ненависть могут в нем умещаться?

– Дурак. Может, ты и умнее Элибера, но ненамного, – Кали прочитал мои мысли. Казалось, он мог их слышать теперь, когда затих весь остальной мир. – Элибер слишком напуган и готов вестись на любые предложения, лишь бы избавиться от меня. Это правда. К сожалению, я все еще не изучил ваше поведение настолько, чтобы полноценно его копировать. Вы слишком сильно отличаетесь от драконов, чьи повадки подобны нашим. Двуногие животные, слишком испуганные, привыкшие к сложившемуся порядку вещей, а порядок этот выводит меня из себя. Глупый этот порядок. Неправильный. Иногда мне слишком тяжело удерживать себя в руках, находясь рядом с вами. Да и кому бы понравилось обладать властью над временем, но не управлять своим собственным? Если любой дурак в силах взять да и изменить твое течение лет, твое здоровье и сознание? К тому же я есть в каждой секунде, в каждом моменте времени, в прошлом, настоящем и будущем. Я существую везде, старею и умираю из мгновения в мгновение, попробуй не свихнуться на моем месте. Может, я действительно слегка перегнул палку, уж простите. Но я не могу не перегибать. Это сложно понять вашим маленьким человеческим умом, поэтому проще считать меня ненормальным. В любом случае, в рамки вашей «нормальности» я не вхожу.

Морщусь. Слишком много слов, и ничего не понятно. Что он хотел мне сказать? Уж не оправдаться ли? Неужели Кали напугало предложение Архипелага?

– На кой ты все это порешь? Я спросил лишь про то, за что ты хочешь меня поблагодарить.

Кали усмехается. Качает головой так, как качал бы головой родитель, услышав очередную чушь из уст своего ребенка.

– За возможность быть услышанным. Не бойся, мальчик-река, я чувствовал, как тяжело тебе далось предложение постоять рядом с Элибером во время нашего назначенного разговора. Я знаю, чего ты боишься. Не переживай, я ни единого

слова о тебе не скажу. Придет время, и королишка сам узнает, кто ты и зачем на самом деле пришел. Как узнает, и почему ты этого не сделал. Я же не могу вмешиваться в течение времени и изменять его. Лишь на пару секунд останавливать привычный ход, чтобы осуществить мною прописанные диалоги.

Я понял. Понял и все сообразил.

– То есть это так ты мне говоришь «спасибо» за возможность поговорить с Элибером?

– Верно.

Он отвернулся. Ступил за спину Сигурда и хитро подмигнул.

И наконец стражник опустошил свой желудок до конца, а хрупкие служанки уронили бочку с вином, и алые брызги разлетелись по полу, окрашивая черный камень рубиновыми самоцветами.

– Не переживайте, господин смелый страж, – Кали похлопал гвардейца по спине, помогая ему откашляться, – лучше проводите меня обратно в темницу для вашего же спокойствия. Я покушал и от голода точно не умру.

Сигурд выпрямился. Схватил не сопротивляющегося Кали за шкирку и потащил вглубь коридора, оставляя меня наедине с собственными мыслями.

…

Наконец я вернулся в свою маленькую каморку. На столе валялся очередной сверток бумаги, который я проигнорировал.

Достали писать свои закорючки. Честное слово.

Хотелось прилечь и ненадолго потеряться во сне. Я размышлял о Богах, восхищался силой Кали и думал, что сделал бы сам, обладая таким талантом. Почему, имея столько возможностей, Боги не лепят идеальный мир?

«Может, они не понимают, как это «идеальный»?» – перехватывает мои мысли Она.

И я чувствую ее уже совсем близко. Я даже могу услышать запах хвои и лунного света, что окутывает ее.

А может, дело совсем не в этом. Кали сказал, что не может менять время. Может, на то есть свои причины или особые божественные законы?

Обхватываю золотые нити, парящие в воздухе пальцами. Успокаивающе накручиваю на запястья.

«Что это было?» – голос Элибера дрожит. Он неуверенно хватается за нить, все еще не понимая, как это по-настоящему делается. Слепой котенок, который остался один в лесу и жалобно пищит, подзывая маму-кошку. Я чувствую себя в его теле – испуганным, потерявшим контроль, рвущем серые волосы на голове и кусающим ногти. Земля ушла из-под ног, и ему теперь совсем не смешно.

«Успокойся, – шепчу, обволакивая его теплом и пуская по нитям свою уверенность. Отдаю Элиберу свой завтрашний, сегодняшний день, отдаю ему смех Нессы, что звучит в моей голове каждый раз, когда я теряюсь во тьме, и возвращает меня к свету, – ты слишком громко тревожишься. Мы со всем справимся, вот увидишь».

«Обязательно», – говорит Она, подхватывая мои слова, и гладит его по макушке золотой пылью.

И Элибер, на удивление, успокаивается.

Поглаживаю почти заживший укус. Вжимаю ногти в кожу в тех местах, где отпечатались зубы сестры. Может, клинком себе их прорезать, чтобы оставить еще ненадолго? Да я бы с радостью, только… Несса вряд ли бы одобрила такой сеанс саморазрушения.

И я ненадолго засыпаю, пока в комнату не открывается дверь и острое лезвие кухонного ножа не касается шеи.

Размыкаю тяжелые веки и утыкаюсь взглядом в силуэт Поварихи, который скрывает вечерняя тьма.

– Слушай, мальчишка, слушай меня внимательно, – шипит она сквозь тишину.

Эти беседы со странными личностями скоро доведут меня до бешенства. Все еще не соображая от тяжести не покинувшего меня сна, я пытаюсь понять, часть ли это кошмара или все же реальность.

– Мы ждем от тебя всего одного действия. Или нам искать тебе замену, раз ты вовсе не «Срывающий оковы»?