Дети войны. Народная книга памяти
Шрифт:
После войны сбылась моя мечта – стать офицером. Я закончил политическое училище во Львове, затем учился в Ростовской высшей партийной школе, а еще позднее заочно закончил исторический факультет Курского пединститута. Тяга к знаниям у меня была, наверное, потому, что ученические годы оборвала война. Сегодня ценю каждый мирный день. Часто выступаю перед школьниками. Особенно любят меня ребята 12–13 лет, такие, каким я был в годы войны.
Алексей
Свято храню память о своем командире, дважды Герое Советского Союза, генерал-полковнике А. И. Родимцеве. 16 воспитанников вместе со мной было в 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Около 30-ти лет поддерживаю дружеские отношения с дочерью Александра Ильича – Натальей Александровной Матюхиной, живущей в Москве. Ведь Родимцев А. И. был для меня вторым отцом. Второй мамой для меня была «мама Клара» – основатель курского музея «Юные защитники Родины», который стал для меня родным домом. Здесь всегда нам рады.
Записал внук, аспирант КГУ Гранкин Валерий, по материалам военно-исторического музея «Юные защитники Родины»
Фашистские пираты обстреливали теплоход, не щадя ни детей, ни женщин
Шустов Владимир Константинович, 1929 г. р
Участник Сталинградской битвы.
Родился я 24 сентября 1929 года в городе Сталинграде, учился в средней школе № 3 им. Сталина с 1936 года. Пел в хоре, занимался гимнастикой (акробатика), участвовал в художественной самодеятельности, в кружке юного моряка. Впоследствии все это пригодилось.
В сопровождении двух медсестер Раи и Нины мы переправляли тяжелораненого командира под свист пуль. Быстрое течение реки создавало трудности, мешало управлять лодкой. От разрывов водяные столбы взвивались вверх, и нашу лодку отбрасывало от берега. К тому же мешало причалить множество трупов, находящихся в воде.
В Верхнем поселке был Осоавиахим, где занимались моряки. Туда с товарищами стали ходить и мы. Был учебный пароход-плоскодонка, «Чкалов» как мы его называли.
15 июля 1941 года, когда по радио обратились к жителям с просьбой оказать помощь в строительстве оборонительных сооружений, мы откликнулись на этот призыв. Вначале нас присоединили к 327-му инженерному батальону 62-й армии.
Была организована комсомольская ячейка – группа добровольцев, которой руководил Федя и куда входили сандружинницы Маруся, Дуся, Тоня. Они помогали отправлять раненых бойцов, командиров на остров и левый берег Волги на лодках, катерах.
Я тоже переправлял на остров раненых бойцов, командиров, политработников на левый берег. В сопровождении двух медсестер Раи и Нины мы переправляли тяжелораненого командира под свист пуль. Быстрое течение реки создавало трудности, мешало управлять лодкой. От разрывов водяные столбы взвивались вверх, и нашу лодку отбрасывало от берега. К берегу, к тому же, мешало причалить множество трупов, находящихся в воде.
Раненых выгружали, а на обратный путь мы загружались боеприпасами, которые переправляли на другой берег реки. Вместе с боеприпасами поместили и комиссара, которого
Я спрашивал у всех, что с теплоходом, кто-нибудь доплыл до правого берега? Бойцы ответили, что вряд ли. Но крики, которые доносились с теплохода, мне не давали покоя. Как можно расстреливать женщин, детей?
В конце августа на правом берегу Волги загружался теплоход «Иосиф Сталин»: эвакуировали женщин, детей, стариков. Фашистские пираты осветили Волгу и начали обстреливать теплоход по открытым мишеням, не щадя ни детей, ни женщин. Крики далеко разносились по Волге. Некоторые прыгали в воду.
В это время моя лодка медленно выплывала из-за острова. Мою лодку прибило к пляжной мели. Я ничего не мог понять. Лежал на спине, ноги мои свисали в воду. Очнувшись, понял, что меня контузило. Борта лодки пробиты осколками, как я не взлетел на воздух, уцелел – неизвестно.
По течению я доплыл до правого берега. Мою лодку вытащили на берег бойцы. Я плохо слышал, я спрашивал у всех, что с теплоходом, кто-нибудь доплыл до правого берега? Бойцы ответили, что вряд ли. Но крики, которые доносились с теплохода, мне не давали покоя. Как можно расстреливать женщин, детей?
Все благодарили меня за то, что я вовремя доставил боеприпасы.
В сентябре на центральной лодочной переправе перевозил раненых на остров, и в разговорах мне сказали, что шестилетняя девочка спаслась с теплохода. Ее подобрали бойцы и отправили в медсанбат. В бреду она кричала: «Мамочка, спасайся». Как все это ужасно!
На правом берегу мне выдали справку, по которой, мне сказали, наградят орденом Красной Звезды, поэтому приказали ее хранить.
Вспоминаю судьбу теплохода «Киров»: он переправлял раненых с острова на левый берег Волги, в конце сентября был загружен полностью ранеными, отправился в укрытие. Он был обстрелян немецкими самолетами. Горевший катер врезался в песчаный берег. А раненые прыгали в воду. Ужасное зрелище. Учебная плоскодонка «Чкалов» была разбита, когда горели нефтесиндикаты.
Начальник центральной переправы Куликов говорил: «Вам бы учиться, а на ваши плечи легли нечеловеческие тяготы, подчас взрослому не под силу, а вам приходится носить раненых на себе и выполнять клятву, отстоять город или умереть на подступах, но не пустить вражескую нечисть».
10 октября 1942 года я ходил в разведку с двумя бойцами. Там нас завалило, и я получил ранение в голову. Когда нас откопали, мы были без сознания. Мы оказались в госпитале.
В госпитале нам сообщили о победе под Сталинградом. Нам всем вручили медаль «За победу под Сталинградом».
В сентябре 1943 года меня выписали, а в октябре в воинской части, полевая почта 48317 стал ездовым конюхом. Доставляли мы на подводах обмундирование, боеприпасы. Затем я был дежурным телефонистом.
В 1945 году мы вошли в Берлин, затем нами было занято восемь больших корпусов под склады в городе Беснау – это 25 км от Берлина, отсюда мы ездили с шофером Володей Ястребовым на братские могилы, к Бранденбургским воротам, к Рейхстагу. Он возил офицера. Сам он был из Одессы.