Дети войны

Медведникова Влада

— Ты правда была с лидером все это время?

— Ты видела наших, которых забрали к Аянару?

— Не знаешь, что сейчас в городе?

Я пыталась отвечать, но шквал чужих чувств затопил меня, знакомая боль за каждым прикосновением и словом, — у кого-то слабее, чем моя, у кого-то много сильнее. Боль разлуки и потерь, почти у каждого из них. И у каждого знакомая жажда, стремление и страсть.

Я не смогла удержать мысль на этот раз.

Они как мы.

Да, ответил Мельтиар. Дети войны.

17

Я на берегу — впервые

со дня нашей победы.

Песок скрипит под ногами, сапоги утопают в нем, оставляют глубокие следы. Небо клубится, темное и близкое, чайки взлетают, с криком падают к пенящимся волнам. Море накатывает и отходит, оставляет на песке водоросли, обломки ракушек, мелкие камни, — и тут же устремляется обратно, забирает их. Прибой грохочет как сердце, ветер соленый как кровь.

Море — цвета свинца и стали, море движется, вскипает белыми гребнями. Еще не буря, лишь отголосок шторма, бушующего вдали от нашего мира. Отголосок моих снов.

В моих снах волны захлестывают скалы, сотни кораблей борются с яростью моря, и каждый из них — корабль врагов. Но здесь, наяву, лишь один корабль, и он наш.

Я останавливаюсь у кромки прибоя. Волна едва касается моих ног и отползает, шурша. Я смотрю на корабль, он близко, лишь в нескольких метрах, но с берега не дотянуться до него ни магией, ни мыслью, — море держит его, качает, окатывает брызгами.

Я смотрю на корабль и не вижу в нем ничего необычного. Он такой же, как корабли в зеркалах прорицателей, такой же, как крылатые лодки, которые мы жгли в последних битвах на побережье.

Деревянная обшивка бортов покрашена в черный, — корабль для меня, для войны. Паруса свернуты — цвет неразличим — три мачты тянутся к небу, как деревья зимой. Корабль кренится, выравнивается, кренится снова, — так без конца, волна за волной.

— Эта лодка… — говорит Бета у меня за спиной. Голос тонет в шуме ветра и моря. — Я видела ее. Видела у пророков.

Наши скитания уже кажутся мне сном, но этот сон ярче яви, и я помню: в заброшенном доме врагов, среди леса и ночной темноты мы смотрели на тусклое стекло окна и рассказывали друг другу, что видели в зеркалах прорицателей. «Ничего важного они не показывали, — сказала тогда Бета. — Лодка у берега, и что это значит?»

Видения правдивы. Вот наш корабль, Бета.

Киэнар подходит, останавливается рядом со мной. Волна разбивается о его ботинки, окатывает их песком и пеной, но Киэнар не отступает. Он смотрит вперед, упрямо и гордо, словно ничего не боится, но я чувствую его страх, — он свивается у основания крыльев, и они вздрагивают, едва заметно, но часто. Киэнар хочет взлететь, прочь от соленой воды.

Мои звезды бесстрашны, почти во всем. Но море пугает их.

Каэрэт, Армельта и Цалти не подходят к кромке прибоя, стоят позади Киэнара. И рядом с ними — одиннадцать младших звезд: моя Бета и те, кого я выбрал сегодня.

Выбрал тех, кто был ранен потерей, — у одних разбиты команды, у других погибли близкие, кто-то лишился напарника, кто-то куратора. Сейчас, рядом со мной, им легче дышать, они видят цель, готовы пересечь бездну моря.

Зачем нас отправляют

в другой мир? Я думаю об этом постоянно, но не могу понять.

Корабль не одинок — лодка, легкая и юркая, покидает его, спешит к берегу. Весла взлетают, рассекая пену. Гребцов четверо, и их одежда — светлая, желтая — кажется бликами солнца среди ненастья. Не мои предвестники и не звезды Аянара — люди из технического сектора, те, что готовили корабль для меня. Предвестники Эртаара.

Они укротили корабль врагов и влили в него нашу силу — пока я скитался в лесах, оставив всех.

Я закрываю глаза на миг и клянусь: я искуплю свою вину.

Я клянусь в глубине души, мои звезды не слышат слов, но чувства расходятся эхом, возвращаются ко мне. Я хочу обернуться, сказать каждому: «Не бойтесь моря, не бойтесь будущего. Я с вами». Но предвестники Эртаара уже вытаскивают лодку на берег, волны тянутся к ней, но не могут утащить с собой, лишь стирают борозды на песке.

— Лучше не использовать магию возле корабля, — говорит один из предвестников Эртаара. Нужно узнать и запомнить его имя. Нужно запомнить столько имен. — Мы сделали так, что море не может повредить ни ему, ни волшебству, которым он дышит, но это хрупкое равновесие. Не только темнота, любая магия может его разрушить.

Он говорит торопливо, словно боится, что я не стану слушать, исчезну в вихре темноты, обрушу черные искры на палубу корабля, уничтожу плоды работы. Говорит и отбрасывает волосы с лица, они рассыпаются по плечам, такие же солнечно-светлые, как его одежда. Тревога прорывается сквозь слова и движения, наполняет крылья, светлые пластины трепещут. Крылатый техник, их так мало. Почти все крылатые звезды — мои.

— Я должен за неделю научиться управлять кораблем? — спрашиваю я. — Без магии?

Он смотрит удивленно — крылья застыли на взмахе, ветер гудит в них. Волны шуршат у наших ног.

— Тебе не сказали? — Он удивлен и растерян, но не отводит взгляд. Это хорошо. Я не люблю, когда прячут глаза. — Мы поплывем с вами, будем направлять корабль.

Остальные трое — две девушки и мальчик — кивают молча. Они стоят возле лодки, по щиколотку в воде. Море окатывает их брызгами, но они словно не замечают, смотрят на меня.

— Хорошо, — отвечаю я.

Но я знаю — ничего хорошего. Одно дело мои звезды, воины, рожденные для опасности и битвы, совсем другое — предвестники Эртаара. Дальний путь не для них.

Я никогда не встречал их прежде и не знаю их имен. Они такие юные, не старше, чем Арца, Лаэнар и Рэгиль. Не старше, чем была Амира.

Но раз их отправляют со мной, значит это задание важно для всех звезд. Для всего мира.

— Мы завтра проверим корабль еще раз, — продолжает предвестник Эртаара. — И можно будет опробовать, проплыть вдоль берега.

— Хорошо, — повторяю я.

Мои звезды так близко, их чувства заглушают шум прибоя. Предвкушение, исполосованное страхом, — острым, неотличимым от радостного возбуждения. Страх перед морем, жажда странствий, стремление совершить невозможное. И изумление, сияющее и чистое, теплое, словно луч солнца.