Девочка из прошлого
Шрифт:
Что блядь здесь смешного?
— Не злитесь Демид, — примирительно говорит Рут, — я смеюсь не над вами. Просто вы мужчины выглядите удивительно беспомощными, когда дело касается всего, что связаны с родами. Чего не скажешь о процессе, который их предопределяет.
И неожиданно мстительно щурится.
— Значит старый лис все же вздумал отбросить коньки? Никогда бы не подумала. Он казался мне вечным.
— Вы знакомы?
— Немного. Но мне вполне хватило, чтобы оценить, какой он говнюк.
— Поверю вам на слово.
— Его псы нас всех достали.
— Естественно, — вообще-то я даже не заглянул в бумаги, которые подсунул мне Андрей.
— Так вот, я доктор-неонатолог. Детский реабилитолог. Поэтому имена ваших дам мне ни о чем не говорят. Я принимала детей. Эту смену я хорошо помню, сразу два случая тяжелых родов. В моей практике такое было впервые. Обе девочки. Одну спасти не удалось, там внутриутробная патология, а мы не боги. Что касается второй, там тоже все было сложно. У пациентки за две недели начались преждевременные роды, а у ребенка на тот момент ещё не раскрылись легкие. Если бы врачи не смогли их остановить, девочка не выжила. Но мы смогли дотянуть, это интереснейший случай, скажу я вам. Каждый день был решающим. Она родилась легко, как котенок. И размером была с котенка. Вы когда-нибудь видели недоношенных новорожденных детей, господин Ольшанский? Что с вами? Вам плохо?
Нет блядь, мне охуенно.
С трудом сглатываю густую вязкую слюну, перед глазами пелена. Да что блядь со мной в самом деле? Надо собраться с мыслями, а не растекаться в говно перед этой докторшей.
— Я и доношенных не видел, госпожа Рут, разве что на фото или в кино. Так что продолжайте. Девочка выжила, дальше? — смотрю на неё, а перед глазами крошечный ребёнок в кювезе. Как котенок. Как котенок...
Сука, что ж меня так торкнуло?
— При всех исходных, которые мы имели, я считаю, что роды можно даже назвать благополучными. Хотя никто не знает, какие последствия могли быть в будущем. Но по крайней мере...
— Она из-за этого оставила ребенка? — перебиваю. — Из-за будущих последствий?
Докторша Рут жует губу, затем смотрит, наклонив голову.
— Знаете, Демид, для меня настоящее откровение то, что мать отказалась от ребенка. Когда ночуют под дверью реанимации, как правило потом от детей не отказываются.
— Что вы имеете в виду?
— Мать этой девочки жила в больнице. Она ни на шаг не отходила от детской реанимации, ей даже еду туда приносили. Ночевала или на стуле, или на подоконнике. Начальница сначала ругалась, потом махнула рукой. И после такого бросить своего ребенка? Ни за что не поверю!
— То есть, вы хотите сказать, — медленно поднимаю глаза на Рут, — что этого ребенка у неё отняли?
Глава 23
Арина
Я
Мне улыбаются, кивают, выражают готовность помочь.
И дальше никак. Только настойчиво рекомендуют возвращаться домой, на Бали.
Когда я однажды попробовала вломиться в бывший особняк Винченцо, меня остановили силой.
— У сеньора Ди Стефано траур. Он сам с вами свяжется, госпожа Покровская, — сказали охранники на входе.
Телефон его часто вне зоны, а когда Феликс ненадолго появляется в сети, на сообщения не отвечает. Хотя все прочитывает.
Помимо того, что я не верю, будто он сам согласился стать новым доном, мне прилетает очень интересное предложение от одного из четырех капореджиме — Сальваторе Моретти.
Он попросил продать ему мою часть нашего с Феликсом совместного предприятия. Просил очень вежливо и учтиво, но боги, что это может означать? А этот засранец не желает выходить на связь.
Зато приходит запрос на покупку акций от незнакомого господина по имени Хорхе Моралес*. И что это вообще происходит?
При этом нас с Катей продолжают охранять, из чего я могу сделать вывод, что все прежние договоренности соблюдаются, как и обещал Винченцо.
Наконец мое терпение лопается.
В воскресенье отправляюсь на мессу. Я в местной церкви была только дважды — когда крестили Катю и когда отпевали Винченцо. Но старый дон любил изображать доброго католика и регулярно посещал воскресные службы.
После он по традиции выслушивал первых трех просителей и оказывал им посильную помощь. Судя по всему, новоявленный босс решил продолжать в том же духе.
Прихожу раньше всех и становлюсь так, чтобы Феликс стопроцентно меня заметил. Орган звучит торжественно и красиво, но он не заглушает шепот прихожанок, обсуждающих достоинства их нового дона.
— И представляешь, он холостой! — слышу практически над ухом. Еле сдерживаюсь чтобы не хмыкнуть.
Такое ощущение, что не глава мафии сменился, а короля короновали.
Выхожу из церкви до окончания мессы и стараюсь встать ближе к выходу. Когда из дверей валит толпа, меня чуть не сметают с дороги.
Феликс выходит из церкви, и я оказываюсь к нему ближе всех. Знаю точно, что по-нашему не говорит ни его охрана, ни капо. Расталкиваю первых просителей и оказываюсь с Феликсом лицом к лицу.
— Может ты все-таки поговоришь со мной? — спрашиваю гневно, не обращая внимания на возмущения, прилетающие из-за спины.
Феликс поворачивается к охране.
— Отведите её в мою машину.
И дальше обращает свой взгляд на следующего посетителя.
Я терпеливо позволяю себя отвести в бронированный автомобиль, внутри которого оборудован мини кабинет. Как на борту частного самолета.
Проходит совсем немного времени, открывается дверца, и в салон садится Феликс. Быстрый взгляд, рука скользит по губам — ничего особенного, просто потер уголок. Но я понимаю без слов и в ответ только закрываю-открываю глаза.
Значит, наш разговор далеко не приватный. Может, он поэтому меня избегал?