Девочка моя ненаглядная
Шрифт:
– Не найдём! – горько зарыдала девушка, уткнувшись матери в плечо.
– Как это не найдём? Вон ты у меня какая красавица! Обязательно ещё лучше найдёшь!
– Зинка, выходи за меня! – высунулся из двери пьяненький Миханя. – Чем я тебе не жених? А? Меня бы только побрить да помыть, и хоть сейчас в загс!
Он станцевал вприсядку вокруг них и театрально встал на одно колено.
– Зинаида, не упускай свое счастье. Я твой навеки!
– Исчезни, чучело! Баба Яга твоя невеста, а не наша краля! – оттолкнула его мать и повела Зину в комнату, приговаривая: – А ты, дочка, не плачь. Всё к лучшему. Вот увидишь!
– Но почему так??? – отчаянно воскликнула Зина, вырвавшись из объятий матери. – Почему???
– Потому что у богатых свой мир, а у нас, у бедных, свой! – с важным видом объяснила Нина.
– Зинка, не дрейфь! – отважно заявил Миханя и громко запел, сам себе дирижируя руками:
«Весь мир богатых мы разрушимДо основанья, а затемМы наш, мы новый мир построим, —Кто был никем, тот станет всем!»– Иди проспись! Певун хренов! – заругалась на него Нина. – Как напьётся, так спасу от него нет! Ты мне сейчас малышей разбудишь своими ослиными воплями!
А Зинка задумчиво посмотрела на соседа и вдруг улыбнулась. Но улыбка была у неё какая-то ненормальная, словно девушка была не в себе.
– Ты прав, дядя Миханя! Кто был никем, тот станет всем!
– Зин, ты что это задумала? – обеспокоенно взглянула на неё мать.
– Всё хорошо, мамочка! Всё будет хорошо! – пробубнила девушка, зашла в комнату, легла на диван и уставилась в потолок. – Всё будет хорошо!
– Господи! Уж не тронулась ли она умом? Ведь почти весь день пролежала как мумия! – пожаловалась вечером Нина мужу на кухне. – Ага! Вот так вот вытянулась на диване, уставилась в потолок и ни гу-гу! То ли спит с открытыми глазами, то ли померла… Я прям сама чуть от страху не свалилась! Толкаю её, а она смотрит в потолок и шепчет: «Всё хорошо, мамочка! Всё хорошо!..»
Нина изобразила странное поведение дочери, скрестив руки на груди и уставившись на потолок. Муж тоже посмотрел наверх.
– Ой, Васечка, пропала наша девка! – заплакала Нина, вытирая слёзы фартуком.
– Побелить потолки бы надо! – важно сказал мужчина, шумно хлебая щи. – Все трещинами пошли.
Мать с грустью посмотрела на мужа и тяжело вздохнула.
– Давно пора!
Наконец-то Варя узнала, что она беременна. Эта новость была для неё огромным счастьем. Да и Григорий сразу изменил своё отношение к жене. Муж стал очень внимательным, добрым и даже часто нежным. Он не уставал баловать Варю и удивлять её дорогими подарками.
Но всё равно, когда однажды Татьяна Ивановна поинтересовалась, как ей живётся с мужем, Варя честно призналась: «Боюсь я его, мама! До дрожи в коленках боюсь!»
Свадебный кортеж подъехал к кооперативному дому. Иннокентий, такой важный в своём сером с переливами итальянском костюме, направился к квартире невесты, щедро раздаривая по пути деньги всем прохожим.
Перед дверью комнаты Яны, как и положено свадебным этикетом, её подружки долго разыгрывали спектакль
Иннокентий, грубо оттолкнув девушек от двери, ворвался в комнату и обомлел. Возле открытого балкона с совершенно безумными от злости глазами стояла Зинка и держала нож возле горла его невесты.
– Ты что делаешь?! – закричал на неё Иннокентий. – Остановись! Тебя же посадят!
– Нет, не посадят. Я её убью, а потом себя! – очень уверенно сказала Зина. – Всё равно, Кеша, без тебя мне не жить!
– Ой, что же это делается! Люди добрые! Помогите! – заверещала мать Яны.
– Так, выйдите все отсюда! Я сам разберусь, – Иннокентий выпихнул всех из комнаты и закрыл дверь.
– Девушка, отпусти меня, я тебя умоляю! – зарыдала Яна. – Только не убивай меня! Не убивай!!!
– Как ты сюда попала? – попытался Иннокентий отвлечь Зину от рокового поступка разговорами.
– По балконам залезла, – будничным тоном ответила она.
– По балконам?! Это же пятый этаж! Ты могла сорваться и погибнуть! – воскликнул он, но Зина лишь усмехнулась.
– Могла. Ну и что?
– Зин, не дури. Брось нож. Я тебя прошу! Нет, я тебе приказываю! Слышишь? Немедленно отпусти Яну! Давай с тобой спокойно обо всем поговорим.
Зина повиновалась и отпустила невесту, которая, рыдая, отползла и забилась в угол комнаты. Но нож в руках Зина продолжала крепко сжимать, готовясь в любой момент применить его, причём не важно к кому.
– Дурная ты баба, Зинка! – с нотой восхищения произнёс Иннокентий. – Ох, дурная!!!
– Я ради тебя, Кеша, на что угодно пойду! Только скажи! Если хочешь, я даже родителей своих предам, отрекусь от них! Никогда их видеть не буду! Я на всё согласна, Кеша! Захочешь – я рабой твоей стану! Что угодно прикажи – я всё исполню! – словно в бреду твердила Зинка.
– Всё что угодно? – усмехнулся Иннокентий. – Ну тогда спрыгни с балкона!
Зина посмотрела на Иннокентия таким тяжёлым взглядом, что парню стало не по себе.
– Хорошо. Раз ты этого хочешь… – сказала она, решительно вышла на балкон и перегнулась через перила.
Иннокентий рванулся к ней и в последний момент поймал Зину за пояс джинсов, а иначе она бы упала.
– Вот ненормальная! Я же пошутил!
– А я всё говорю серьёзно! – ответила Зинка.
Иннокентий очень внимательно посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на плачущую в углу невесту, потом опять на Зину.
– Так, говоришь, слушаться меня во всём будешь?
– Преданнее меня тебе жены не найти! – уверенно сказала Зина.
– Раздевайся! – обратился он к невесте.
– Что?! – опешила Яна.
– Снимай подвенечное платье! Ну! Быстро! – приказал Иннокентий ошарашенной девушке, а потом сказал Зине: – Даю тебе пятнадцать минут, чтобы переодеться, и поедем в загс. Твоя взяла. Будешь ты моей женой!
И вышел из комнаты.
– И где эта Зинка шляется? – ворчала Нина, помешивая на кухне манную кашу. – У Ванечки кашель такой хриплый, что-то мне не нравится, надо бы за новыми лекарствами в аптеку сбегать. А я от Танечки не могу отойти: скоро она проснётся, её кормить пора… Да ещё и Гришу надо из садика забрать… Вот где эту девчонку черти носят?!