Девять хвостов бессмертного мастера. Том 2

Соул Джин

– Идём, – сказал после Ху Вэй, хватая Ху Фэйциня за руку, – покажу тебе поместье.

Начать он решил с ворот, потому что ворота в поместье были внушительные, но у ворот они увидели Ху Цзина и семейство Мо.

– А этим-то что нужно в поместье Ху? – недовольно спросил Ху Вэй.

– Великий Лисий бог! – воскликнул Мо Э, увидев Ху Фэйциня.

Ху Цзин досадливо фыркнул, но велел сыну и Ху Фэйциню подойти. Ху Вэй поглядел на гору сундуков и шкатулок и нахмурился.

– А ты… – сказал Ху Фэйцинь, заметив выглядывающего из-за спины отца Мо Гуна, – тот демон…

– Семья Мо

в неоплатном долгу перед великим Лисьим богом! – важно сказал Мо Э, совершая почтительный поклон. – Мы просим принять наши дары.

– Пф, – сказал Ху Вэй, – он не принимает приношения других демонов, кроме лисьих.

– Боги не принадлежат только семье Ху, – возразил Мо Э.

– Ещё как принадлежат, – возразил Ху Вэй.

Мо Э недовольно свёл брови:

– Тогда расценивайте это не как приношения, а как цайли [24] .

– Что?! – протянул Ху Вэй с угрозой в голосе.

24

Цайли – выкуп за невесту в Китае. В данном случае за жениха.

Ху Цзин поморщился. Так он и думал! Свадебные дары.

– Семья Мо хочет породниться с Лисьим богом, – сказал Мо Э.

– Я тебе рога сломаю, если ты хоть ещё слово скажешь! – сказал Ху Вэй гробовым тоном.

Ху Фэйцинь стоял, разинув рот, настолько нелепо было происходящее. С трудом, но до него дошло, что его пытаются сватать.

Ху Вэй между тем сцепился с Мо Э, ругань стояла такая, что Ху Фэйцинь невольно покраснел. Его невинные уши ничего подобного не слышали ни при жизни, ни после перерождения.

– Лиса с два мы породнимся! – отрезал Ху Вэй. – Лисий бог принадлежит моей семье!!

– Лисий бог вообще никому не принадлежит, – парировал Мо Э.

– А ну приглядись внимательнее, – с рыком сказал Ху Вэй. – Ты что, не видишь на нём лисью метку?

– Метка – не хомут, на ней не ведут, – ответил присловьем Мо Э. – Лисья метка ещё ровным счётом ничего не значит. Но если уж ты на этом настаиваешь, то Лисий бог всегда может взять себе двух жён. Одна будет из семьи Мо, другая из семьи Ху, и две Великие семьи породня…

– А может, для начала стоило спросить самого Лисьего бога? – вмешался Ху Фэйцинь.

Ему нисколько не нравилось, как развивается этот разговор. До чего ещё договорятся!

– Мы с ним лисьи спутники на пути совершенствования, – не унимался Ху Вэй. – На нём моя метка, я её поставил и снимать не собираюсь. Мы с ним ещё и полпути культивации не прошли, только пару шагов сделали. Этот путь нельзя прерывать свадьбой и связями с женщинами! К тому же он бывший бессмертный мастер, а они вообще никогда и ни на ком не женятся.

– Лао Мо, – сказал Ху Цзин, дёргая Мо Э за рукав, – оставь эту затею. Разве не видишь? Они помешаны на лисьих духовных практиках. Этому действительно нельзя препятствовать.

– Ну, так и мой сын может к ним присоседиться. Я в культивации мало что понимаю, но как по мне, так чем больше народа, тем лучше. Где два, там и три. Если не породниться, так побрататься. Демоны Мо, если что задумают, так по самые рога влезут! Не

так ли, Гун-эр?

И он хорошенько ткнул сына в спину кулаком. Ху Вэй пригвоздил зеленоглазого демона ничего хорошего не предвещающим взглядом. Но Мо Гун, казалось, исполнился решимости. Он вскинул голову и сказал:

– Если я и пойду по одному пути с кем-то, то не с Лисьим богом. Меня спас не Лисий бог, а Ху Фэйцинь.

– Это ведь одно и то же, – возразили разом Мо Э и Ху Цзин. Ху Вэй, видимо, их точку зрения разделял.

– Я понял тебя, – сказал Ху Фэйцинь, слегка улыбнувшись. Хоть один вменяемый демон в этом мире, не считая Ху Сюань, разумеется. Мо Гун понимал разницу.

– Что ты там понял! – резко сказал Ху Вэй.

– Я стану твоим слугой, – сказал Мо Гун, делая почтительный поклон. – Лисий бог или нет – не имеет никакого значения. Этот демон до конца жизни будет предан Ху Фэйциню.

– Я бы предпочёл, чтобы мы стали друзьями, – возразил Ху Фэйцинь и протянул ему руку.

Зеленоглазый демон не смог пожать протянутую ему руку. Ху Вэй, разумеется, вмешался и отпихнул руку Мо Гуна. Мнения он своего не изменил: нечего всяким там рогатым демонам к Ху Фэйциню лапы тянуть! Лучший друг может быть только один, и это – Ху Вэй.

Мо Э, поняв, что дело не сладилось, тяжко вздохнул. Ху Цзин покосился на него и предложил распить бутылочку-другую лисьего вина по старой памяти, а молодёжь пусть сама разбирается. Мо Э несколько приободрился: пусть и не так, как он задумал, но Великие семьи всё-таки снюхались.

«Кто знает, что из этой дружбы выйдет», – подумал он. Время ведь было на стороне Мо Гуна. У Ху Вэя его было не так уж и много, если судить по Тьме в его глазах.

[163] Ху Фэйцинь опаивает Ху Вэя

Ху Фэйцинь приготовил чай, поставил две чашки на стол. Нужно было приступать к задуманному: подмешать снотворное в чай и опоить Ху Вэя, чтобы применить технику Песчаной длани и вывести из него Тьму. Вот только как заставить Ху Вэя выпить чай?

После событий у ворот поместья Ху Вэй в дом не вернулся. Он «бдел», чтобы демоны Мо не разбредались, а точнее – просто стоял и прожигал взглядом Мо Гуна, который дожидался отца. Слугам было велено перетаскать сундуки и шкатулки в поместье: Ху Цзин решил всё-таки их принять – в знак дружбы. Ху Вэй собственнолапно проверил каждый. Когда Ху Фэйцинь спросил, зачем он это делает, Ху Вэй отозвался сварливо, что, прежде чем принимать дары, нужно проверить, не подложили ли в них птицу [25] . Ху Фэйцинь сказал, что против курятины ничего не имеет, если её хорошенько прожарить над огнём. Ху Вэй рассердился и обозвал его болваном, который «даже таких простых вещей не знает». Ху Фэйцинь тоже ему кое-что припомнил. Ссорой это не было, но…

25

Подложить птицу – то есть посвататься. В Древнем Китае заявить о своих намерениях можно было, подарив птицу, обычно гуся, но и курица тоже сгодится, если спрашивать лис.