Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4

Соул Джин

У Цяньхэн был удивлён, что комнату ему отвели в главном доме. Он-то думал, что будет жить со слугами. Комната оказалась просторной и светлой, в ней уже были подготовлены вещи для учителя, в том числе и одежда. У Цяньхэн переоделся, в новой одежде он чувствовал себя несколько неуютно: она была из дорогой ткани зелёного цвета, такую носили чиновники Третьей столицы и сановники. Слуга сказал, что это подарок хозяина.

«Намёк на блистательное будущее», – невольно подумал У Цяньхэн.

Слуга ещё рассказал ему о порядках в поместье Чэнь, следовать правилам было несложно. Других учителей уже не было,

так что он мог выстраивать уроки в какое угодно время. Обедать он будет в комнате, слуги будут приносить ему еду и питьё, и если у него есть какие-то пожелания, то они их исполнят.

У Цяньхэн сказал, что в еде неприхотлив. От личного слуги, который помогал бы ему с переодеванием и бытовыми заботами, он тоже отказался: он привык делать всё сам. Он лишь попросил, чтобы заботились о светильниках и чтобы у него всегда было на чём и чем писать. Слуга, кажется, удивился такому повороту дел. У Цяньхэн спросил и узнал, что учителя, приглашённые в поместье Чэнь, все пользовались случаем пожить как большие господа, поэтому слуга и удивился скромным требованиям У Цяньхэна.

– Я лишь ещё один нанятый слуга, – сказал тогда У Цяньхэн.

После слуга повёл У Цяньхэна знакомиться с Сяоцзе, которая жила, как выяснилось, не в главном доме, а в специально выстроенном для неё павильоне, отгороженном от остального поместья живой изгородью. Слуга сказал, что Сяоцзе любит уединение, потому её и устроили в самом отдалённом уголке поместья.

«Или заперли», – невольно подумал У Цяньхэн.

– Говорят, Сяоцзе никогда не покидает поместья, – сказал У Цяньхэн.

– Хозяин боится, что Сяоцзе могут сглазить, – ответил слуга. – Сяоцзе не должна столкнуться со Скверной. Чтобы попасть к императору, нужно пройти строгий отбор, только совершенные люди могут служить ему. На будущий год, после церемонии благословления Сяоцзе отправится в Первую столицу и прославит семью Чэнь служением императору!

«Так это не слухи», – подумал У Цяньхэн.

На другие вопросы слуга отвечал неохотно. Слугам было запрещено заговаривать с господами, поэтому он мог судить о Сяоцзе лишь по личным наблюдениям.

У Цяньхэн считал, что немало повидал на своём веку, но был ошеломлён, когда увидел Сяоцзе. Девушка была невысока, изящно сложена, одета и причёсана, как и полагалось в её возрасте дочерям благородных семей. Но у неё были светлые волосы, каких У Цяньхэн никогда ещё не видел: они слегка золотились, так что это явно была не седина. К тому же у Сяоцзе левый глаз был зелёным, а правый – синим.

Считалось, что у людей глаз таких цветов быть не может. Ими, если верить книгам, могли похвастаться лишь демоны, небожители и колдуны. У людей глаза были чёрные, карие или тёмно-серые.

У Цяньхэн ещё слышал, что цветные глаза бывают у заморских чертей, но он никогда их не видел и полагал лишь выдумкой.

Опомнившись, У Цяньхэн сложил кулаки, приветствуя Сяоцзе, и извинился за грубость: смотреть в упор на господ, да и вообще кого бы то ни было, считалось неприличным. Сяоцзе жестом показала, что это её нисколько не задело. Вероятно, она уже привыкла к такой первой реакции людей на её внешность. А У Цяньхэн подумал, что понимает, почему господин Чэнь не выпускает племянницу из поместья.

– Вы мой новый учитель? – спросила Сяоцзе, с любопытством глядя

на У Цяньхэна. – Дядя говорил, что на днях приедет учёный, чтобы учить меня.

Слуга представил Сяоцзе У Цяньхэна. Ученица учителю представилась сама. Сяоцзе звали Чэнь Юэ [12] , и она попросила, чтобы учитель называл её не Сяоцзе, а по имени, как и полагается при обучении. Ей, кажется, не нравилось обезличенное Сяоцзе.

– Давайте выпьем чаю, учитель, – сделала приглашающий жест Чэнь Юэ.

12

Чэнь Юэ – «утренняя луна».

В саду была беседка, расторопный слуга уже разлил чай по чашкам, когда учитель и ученица пришли, чтобы сесть к столу. У Цяньхэн взял свою чашку, пальцами подогнал струящийся чайный дымок к лицу. Чай был ароматный и крепкий, такие подавали лишь в дорогих ресторанах.

– Значит, вы будете учить меня каллиграфии, живописи и поэзии? – спросила Чэнь Юэ.

У Цяньхэн ответил утвердительно.

– И когда вы начнёте меня учить? – спросила Чэнь Юэ.

– Урок уже начался, – сказал У Цяньхэн, прикрыв лицо рукавом и отпив из чашки. – Умение вести беседу или пить чай столь же важно, как и владение кистью.

– Тогда это будут интересные уроки, – оживилась Чэнь Юэ.

У Цяньхэн за чаем ненавязчиво расспрашивал, чему Сяоцзе обучалась до него и к чему расположена. Чэнь Юэ нравились точные науки и изящные искусства. Она играла на нескольких музыкальных инструментах, но отдавала предпочтение флейте. Она не особенно любила боевые искусства, но одинаково хорошо владела мечом и луком. Чтение увлекало её, но летописи о войнах и философские трактаты казались ей скучными, а других книг у учителей не было. Она была как сосуд, вперемешку наполненный разнообразными знаниями, но в них не было ни упорядоченности, ни гармонии.

«Значит, придётся выстроить систему из того, что Сяоцзе уже знает, – подумал У Цяньхэн. – Совершенный человек – подобие Вселенной».

[415] Учитель и ученица

Дни текли неспешной чередой бесед, занятий живописью и каллиграфией.

Чэнь Юэ действительно была способной ученицей, ей редко приходилось повторять что-то дважды. У Цяньхэну доставляло удовольствие учить её, но он немало удивился, узнав, что Сяоцзе левша.

Некогда левшей считали демонами и подвергали гонениям, даже казнили, поэтому родители или наставники строго следили за детьми и не позволяли им перекладывать кисть из правой руки в левую. Предрассудки и во времена У Цяньхэна были ещё сильны.

Сам он одинаково хорошо владел обеими руками, хоть и не показывал этого: в детстве он сломал правую руку, и ему долго приходилось обходиться одной только левой. Но он полагал, что в императорском дворце не следует показывать подобную ловкость, поэтому заставил Чэнь Юэ переложить кисть в правую руку.

– Но я не умею писать правой, учитель, – возразила Чэнь Юэ.

– Разве твои прежние учителя не говорили тебе, что нужно использовать для этого правую? – удивился У Цяньхэн. – Почему тебя выучили писать левой рукой? Как они проглядели?