Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4

Соул Джин

К вину никто не притрагивался – ждали первого тоста.

Вот Первый советник, как старший по рангу после Небесного императора, вышел вперёд, держа обеими руками чарку, наполненную вином. Распорядитель вин (была и такая должность при Небесном дворе) наполнил чарку Небесного императора вином из золотого сосуда.

– А мне? – возмутился Ху Вэй, потому что его чарку никто не удосужился наполнить.

– Это вино для Небесного императора, – сказал Первый советник, – а не для демона.

– Я что, всухомятку должен есть? – возмутился

ещё громче Ху Вэй.

Кажется, он позабыл, что вино Небесного императора отравлено, и не прочь был поскандалить. Лисы вообще часто скандалят по любому поводу, их перебранки нередко заканчиваются и потасовками.

Распорядитель вин принёс по знаку Ху Фэйциня ещё один сосуд с вином, специально для Владыки демонов. Ху Вэй отнял у него сосуд и приложился к нему прямо из горлышка. Вкус небесного вина ему не понравился, но он скрыл разочарование: надо же чем-то запивать еду – и сделал несколько больших глотков.

– Кхе-кхе, – сказал Первый советник, зеленея от злости, – первый глоток после первого тоста, согласно Небесному Дао, делает Небесный император.

– Не обращайте на меня внимания, – нахально отозвался Ху Вэй, – я следую Лисьему Дао, а не Небесному.

Первый советник, скрипя зубами, поднял чарку и произнёс длинную витиеватую речь, призванную послужить первым тостом и показавшуюся всем, даже небожителям, бесконечно скучной. Ху Вэй, не удержавшись, зевнул на самой кульминации тоста.

Первый советник как раз перечислял титулы Небесного императора, коих было двенадцать официально принятых и упомянутых в Небесном Дао.

Момент этот был испорчен зевком Ху Вэя, поскольку небожители, как это всегда бывает, заразились зевотой и не все смогли её удержать.

Первый советник прямо-таки затрясся от злости, но поделать ничего не смог: тосты было принято договаривать, что бы ни случилось, хоть потоп, поскольку это был тост в честь Небесного императора. А значит, любое искажение оного или тем паче сокращение приравнивалось к государственной измене.

Небожители подняли чарки и повторили трижды малое чествование Небесного императора, включающее всего-то пять из официальных титулов.

Ху Фэйцинь поднял чарку, без трепета глядя на колыхающийся в ней яд, разбавленный вином.

«Не поскупились», – подумал он, размышляя, как эффектнее разыграть собственное отравление.

Он знал, как полагается вести себя отравленным, читал в книгах, но вряд ли Небесному императору пристало корчиться в муках, разрывая на груди одежду, и брызгать слюной, а может, и рвотой во все стороны. Лучше быстрая и эффектная смерть, какая, учитывая количество яда в вине, вполне ожидаема и не вызовет у заговорщиков подозрений.

«Вот и облисим вас сейчас», – подумал Ху Фэйцинь, поднося чарку к губам и делая глоток.

Пока Небесный император пил первую чарку, все должны были смотреть на него и ждать, когда он допьёт, что было Ху Фэйциню только на руку. Он разжал пальцы, чарка выпала из них, вино расплескалось

по столу. Ху Фэйцинь откинулся на стуле, позволяя рукам упасть и безвольно провиснуть, закрыл глаза и позаботился о том, чтобы из губ пролилось немного вина, смешанного с кровью – для этого пришлось прокусить край языка. А не дышать он мог сколько угодно, он обладал достаточной культивацией, чтобы поглощать воздух порами кожи.

Воцарилась мёртвая тишина, которую прорезал чей-то сдавленный крик:

– Хуанди отравили!!!

[364] Представление начинается

В среднем тронном зале воцарился хаос: кто-то из небожителей горестно восклицал, кто-то воздевал руки, кто-то схватился за голову…

«Нет чтобы лекарей позвать», – презрительно подумал Ху Вэй.

Краем глаза он следил за ними, но смотрел всё же на Ху Фэйциня, чтобы ничего не упустить. Ху Фэйцинь притворился по всем лисьим правилам, Ху Вэй мог бы гордиться, что так хорошо вылисил его. Выдавало Ху Фэйциня лишь биение сердца, но нужно было стоять очень близко, чтобы его расслышать, а никто из небожителей и не подумал – или не осмеливался – подойти к столу.

Генерал Ли беспокойно шевельнулся, когда Ху Фэйцинь выронил чарку, он стоял ближе всех и, когда кто-то закричал об отравлении Небесного императора, то резко бросил прислужникам:

– Позовите небесных лекарей! Живо!

Паника в среднем тронном зале походила на волну: набежала и схлынула, – и в момент тишины Первый советник закричал, указывая пальцем на… Ху Вэя:

– Хуанди отравили! Это заговор! Хуанди отравил он! Демоны лишь притворялись, что хотят мира, и воспользовались доверием Хуанди, чтобы убить его! Схватите его!

Небожители забеспокоились. Боги войны свирепо раздули ноздри и разом развернулись к Ли Цзэ, ожидая приказа. Даже в такой ситуации они подчинялись лишь старшему богу войны, а не Первому советнику, который продолжал кричать, что Небесного императора отравил тот, кого он считал почётным гостем.

Ли Цзэ нахмурился, но приказа отдавать не спешил. Во-первых, он не считал хорошей идеей нападать на Владыку демонов по ряду причин. Во-вторых, он очень сомневался, что отравителем был Владыка демонов. Из того, что Ли Цзэ узнал и увидел, он сделал определённые выводы. Сейчас Ли Цзэ больше волновало, почему небесные лекари до сих пор не появились.

– Где небесные лекари? – рявкнул он на весь тронный зал. – Почему они до сих пор не пришли?

– Не время об этом, генерал Ли! – завопил Первый советник. – Нужно схватить преступника, пока он не сбежал!

Некоторые из богов войны бросили раздувать ноздри и озадаченно поглядели на Владыку демонов. Он и не собирался бежать. Нехарактерное поведение для преступника, только что отравившего владыку Небес.

– Не время об этом? – повторил Ли Цзэ, темнея лицом. – Я не ослышался? Вы сказали, не время заботиться о здравии Хуанди?