Девять месяцев до убийства
Шрифт:
— Нет.
— Жаль.
Было заметно, что лорд Карфакс изо всех сил пытается сохранить обычную сдержанность. И вдруг он не выдержал:
— Мистер Холмс, вы и представить себе не можете, какой ужас я испытал, когда нашел здесь Майкла в том состоянии, в котором он пребывает сегодня, когда увидел, что он был зверски избит и превратился в жалкое существо, в котором едва ли осталась хотя бы искорка рассудка.
— И что же вы предприняли дальше, если мне позволительно спросить?
Лорд Карфакс пожал
— Приют для бедняков — ничуть не худшее место, чем любое другое для него.
Мисс Салли Янг молчала, не отрываясь глядя на лицо Его Лордства. Она явно была потрясена до глубины души. От лорда Карфакса это не укрылось. С печальной улыбкой он сказал:
— Уверен, что вы простите, любовь моя, что я не сказал вам обо всем раньше. Мне казалось, что этого не нужно. Даже — нежелательно. Я хотел, чтобы Майкл мог оставаться здесь, и должен признаться, мои планы не включали в себя открыть вам и вашему дяде, кто он на самом деле.
— Понимаю, — спокойно сказала девушка. — Вы были вправе сохранять при себе эту тайну, милорд, хотя бы уже потому, что ваши пожертвования для приюта были столь щедрыми.
Кажется, ее слова задели аристократа.
— Я делал свои пожертвования, совершенно не принимая этого в расчет, любовь моя. Но не буду лукавить — то, что Майкл нашел здесь кров, заставило меня уделять приюту большее внимание. Стало быть, мною двигали и эгоистические, и филантропические мотивы сразу.
Холмс пристально следил за лордом Карфаксом на протяжении всей его речи.
— А вы не предпринимали никаких попыток помочь вашему брату?
— Я предпринял одну попытку, — ответил Его Лордство. — Я связался с парижской полицией, а также со Скотланд-Ярдом, чтобы выяснить нет ли у них в делах каких-либо сведений, которые могли бы указать, кто и как избил моего брата. Но они ничего не нашли.
— И вы сочли, что с делом покончено?
— Да! — воскликнул с мукой на лице аристократ. — Что же я мог еще?!
— Негодяи должны предстать перед судом.
— Но как, как этого добиться? Ведь Майкл безнадежно болен. Не думаю, что он оказался бы в состоянии опознать тех, кто его избил. А если б и мог, его показания не признал бы действительными ни один суд.
— Понимаю, — серьезно сказал Холмс.
Но я заметил, что он вовсе не удовлетворен услышанным.
— А что же его жена, Анджела Осборн?
— Я так и не нашел ее.
— У вас не возникло подозрений, что это она написала анонимное письмо?
— Я с самого начала был уверен в этом.
Холмс поднялся.
— Ваше Лордство, позвольте выразить вам благодарность за то, что вы были так откровенны с нами при обсуждении столь нелегкой для вас темы.
Лорд Карфакс ответил с грустной улыбкой:
— Смею заверить вас, сэр, что сделал я это вовсе нс по доброй воле. Просто у меня не
— Боюсь, что нет.
Лорд Карфакс пристально посмотрел на нас.
— Клянусь честью, сэр, Майкл совершенно непричастен к ужасным убийствам, которые взбудоражили весь Лондон!
— Принимаю ваши уверения с благодарностью. Вы успокоили меня, — ответил Холмс, — обещаю Вашему
Лордству, что приложу все силы, чтобы впредь не доставлять вам излишних страданий.
Лорд Карфакс молча поклонился. На том мы и распрощались. Но когда Холмс и я покидали приют, у меня перед глазами так и стояла картина — затаившийся в углу отвратительной бойни Майкл Осборн, будто пьяный от вида крови.
Грант Эймз Третий в полном изнеможении лежал на софе у Эллери, стараясь не расплескать стакан, поставленный на живот.
— Я уходил от тебя бодрый и жизнерадостный, как молодой пес, а вернулся абсолютной развалиной.
— И всего-то после двух розыскных экспедиций?
— Розыскных экспедиций? Знаешь, одно дело — на вольном воздухе. Там можно затаиться где-нибудь в кустах и наблюдать. Но в комнате, один на один… Тут же не отмолчишься.
Эллери сидел за пишущей машинкой, все еще в пижаме и в задумчивости скреб щетину на подбородке, из которой в скором времени обещала вырасти окладистая борода. Потом напечатал еще четыре слова и снова замер в раздумье.
— Стало быть, все твои усилия не принесли никаких плодов?
— Плодов было предостаточно. Предо мной предстали два райских древа, одно — еще в весеннем цвету, другое — уже в золоте увядания. Но вот беда — на корзинах с обильными плодами сих древ была вывешена табличка с чересчур высокой ценой.
— Понимаю — женитьба! А что, и женился бы!
Несмотря на крайнее изнурение, Эймс вздрогнул.
— Если ты проповедуешь мазохизм и сам склонен к нему, давай поговорим об этом твоем грехе как-нибудь позже. Я еще недостаточно пришел в себя.
— Ты уверен, что ни одна из этих двух дам не подложила тебе дневник?
— Мэджи Шорт полагает, что Шерлок Холмс — это название новой модной прически. Кэтрин Лемберт… Ну, Кэт в полном порядке — начиная от шеи — и вниз. Занимается живописью, да будет тебе известно. Только что закончила заниматься ремонтом своей виллы. Просто необыкновенной энергии женщина. Вся как взведенная пружина. Сидишь рядом и ждешь, что она вот-вот сорвется, и конец прилетит тебе в лоб.
— Вероятно, она кокетничала с тобой до самозабвения, — сказал Эллери, не принимая в расчет чувств Гранта. — И при желании нетрудно было навести разговор на интересующую нас тему.