Девять принцев Амбера .Тетралогия
Шрифт:
— Фракир?
— Да. В тот день, когда ты пронес меня через Логрус, я впервые обрел новые силы, получив чутье на опасность, подвижность, боевые навыки и ограниченную чувствительность. На этот раз Логрус прибавил прямое мысленное общение и расширил мою осведомленность до такой степени, что я могу передавать сообщения.
— Зачем?
— Он торопился. Здесь он мог задержаться только на миг, а это — единственный способ дать тебе знать, что творится.
— Я не знал,
Последовало что-то вроде смешка. Потом:
— Разумность такого порядка трудно классифицировать и, по-моему, большую часть времени ему нечего сказать, —раздался ответ Фракира. — Он расходует свою энергию в основном в иных сферах.
— Ну, так зачем он пробился сюда и внезапно напал на меня?
— Не нарочно, стоило ему понять, что я есть единственное средство связаться с тобой не только несколькими словами или образами, как он дал мне новые способности, а эта атака — побочное явление.
— Почему время его пребывания здесь так ограничено? — спросил я.
— Природа этого края, лежащего меж отражений, такова, что он равно неприемлем и для Лабиринта, и для Логруса.
— Как демилитаризованная зона?
— Нет, тут дело не в перемирии, просто им обоим вообще чрезвычайно трудно появляться здесь, вот почему это место почти не меняется.
— Они не могут добраться до этого места?
— Примерно так.
— Как вышло, что я никогда не слышал о нем раньше?
— Наверное, потому, что сюда всем одинаково трудно попасть.
— Ну, так что это за сообщение?
— Общий смысл таков: не пытайся больше вызывать Логрус, пока ты здесь. Тут среда искажает настолько, что нет никакой уверенности, как поведет себя любая перенесенная сюда энергия вне подходящей емкости. Это могло бы оказаться для тебя опасным.
Я помассировал виски, в которых стучало. По крайней мере, я отвлекся от своей больной челюсти.
— Ладно, — согласился я. — Никаких намеков на то, что я должен тут делать?
— Это испытание, чем — не могу сказать.
— У меня есть выбор?
— В каком смысле?
— Могу ли я отказаться от участия?
— Полагаю, можешь, но тогда не понимаю, как ты отсюда выберешься.
— То есть, если я приму участие в игре, в конце концов меня выпустят отсюда?
— Да, если ты еще будешь жив. Думаю, что и в ином случае тоже.
— Значит, у меня действительно нет выбора.
— Выбор будет.
— Когда?
— Где-то в пути. Не знаю, где.
— Почему бы тебе просто не повторить
— Не могу, я не знаю, что значит «все». Они появляются только в ответ на конкретный вопрос или ситуацию.
— Какие-нибудь из них помешают тебе выполнять обязанности душителя?
— Нет, не должны.
— Ну, это кое-что. Отлично. Есть идеи насчет того, что мне делать дальше?
— Да. Тебе надо начать подниматься на самый высокий холм слева от тебя.
— На который…. о’кей, по-моему, вот он, — решил я, когда мой взгляд упал на обломанный клык из сияющего белого камня. Итак, я зашагал к нему вверх по постепенно набирающему крутизну склону. Черное солнце на сером небосклоне поднялось еще выше. По-прежнему стояла жуткая тишина.
— Э-э… не знаешь ли точно, что мы обнаружим, когда доберемся туда, куда идем? — попытался я спросить Фракира.
— Я уверен, что информация имеется, — пришел ответ, — Но не думаю, что мы получим к ней доступ раньше, чем придем в нужное место.
— Надеюсь, ты прав.
Дорога становилась все круче. Поскольку я никак не мог точно определить время, мне показалось, что прошло больше часа, прежде чем я покинул предгорье и принялся взбираться на белую гору. Хотя ни следов ног, ни каких-либо других признаков жизни вокруг не было, несколько раз я натыкался на длинные царапины вроде естественного следа, которые вели к этой высоко расположенной выбеленной поверхности. Пока я преодолевал склон, прошло, должно быть, еще несколько часов, темное солнце переместилось в центр небосклона и начало спускаться к западу, за эту вершину. Очень раздражало то, что не было возможности выругаться вслух.
— Как я могу быть уверен, что нам действительно надо взбираться на эту вершину? Или что мы направляемся в то место, куда следует? — спросил я.
— Пока что ты держишь верный курс, — ответил Фракир.
— Ты не знаешь, сколько еще идти?
— Нет. Хотя и узнаю о конце пути, как только увижу его.
— Солнце собирается очень скоро соскользнуть за гору. Ты тогда сумеешь разглядеть то место, чтобы узнать его?
— По-моему, здесь, когда солнце садится, небо становится еще светлее. В этом смысле негативное пространство забавно. Как бы там ни было, здесь что-то всегда светлое, а что-то всегда темное. У нас будут необходимые средства, чтобы определиться.
— Как, по-твоему, чем мы заняты на самом деле?
Я подумал: «Одна из тех проклятых штучек с рыцарскими странствиями в поисках приключений.»
— Романтические грезы? Или нечто осуществимое?
— В моем понимании в каждом из таких странствий есть примесь и того, и другого.