Девять принцев Амбера .Тетралогия
Шрифт:
— Первой фальшивкой был Дворкин, — сказал я, — а второй — Оберон. Карабкаешься вверх по генеалогическому древу, да?
Не останавливаясь, он прищурился и недоуменно вскинул голову — еще одна его привычка.
— О чем это ты, Мерлин, не пойму, — отозвался он. — Я…
Тут это существо вошло в охраняемую зону и дернулось, будто дотронулось до раскаленной проволоки.
— Твою мать! — выругался он. — Ты что, никому не доверяешь?
— Семейная традиция, — ответил я, — подкрепленная недавним опытом.
Тем не менее я недоумевал, почему это столкновение не вызвало очередного фейерверка. Еще я не мог понять, почему эта штука до сих пор не начала превращаться в орнамент из завитков. Выругавшись еще раз, он взмахнул плащом так, что тот обернулся вокруг левой руки, а правая потянулась к великолепно воспроизведенным ножнам моего отца. Серебряное гравированное лезвие со звуком, подобным вздоху, описало дугу, после чего обрушилось на защитный экран. Когда они встретились, сноп искр поднялся на целый фут, а клинок зашипел, словно был раскален и теперь окунулся в воду. Узор на мече засветился и опять полетели искры, на сей раз они взметнулись на высоту человеческого роста. В этот миг я ощутил, что
— Ты и правда… — начал я, и тут последовал удар. Помню последнее, что я увидел, была серебряная роза.
Такова жизнь: доверяй — и тебя предадут, не доверяй — и предашь сам. Это, как и большинство моральных парадоксов ставит вас в трудное положение. Было слишком поздно для того, чтобы принять нормальное решение. Я не мог выйти из игры. Очнулся я в темноте. Настороженный и недоумевающий. Как всегда, когда я чего-нибудь не понимаю и осторожничаю, я лежал абсолютно неподвижно и продолжал дышать в естественном ритме. И слушал. Ни звука. Я чуть приоткрыл глаза. То, что виднелось, приводило в замешательство. Я снова зажмурился. Всем телом я ощущал вибрацию каменистой поверхности, на которой я был распростерт. Я полностью раскрыл глаза, подавив внезапное желание закрыть их. Приподнявшись на локтях, я подтянул к себе колени, потом выпрямил спину и повернулся. Превосходно. До такой степени потерять ориентацию мне не удавалось с тех самых пор, как я напился с Люком и Чеширским Котом. Все вокруг утратило свои цвета. Все было черным, белым и разных оттенков серого цвета, словно я попал в царство негатива. Справа от меня над горизонтом, как черная дыра, висело то, что я счел солнцем. Небо было очень темным. По нему медленно двигались черные облака. Моя кожа была черной, как чернила. Несмотря на это, под ногами и вокруг меня сияла почти прозрачным, белым, как кость, цветом каменистая земля. Я медленно поднялся и обернулся. Да. Земля, похоже, светилась, небо было темным, а я оказался тенью между ними. Такое ощущение пришлось мне вовсе не по вкусу. Воздух был сухим и прохладным. Я стоял в предгорье абсолютно белой горной гряды, застывшей и безмолвной, похожей на Антарктиду. Гряда поднималась вверх и влево от меня. Справа, холмистая и низкая, казалось, до самого солнца или того, что я принял за него, простиралась черная равнина. Пустыня? Я поднял руку, и она отбросила белую тень, антитень в черном антисвете.
— Черт! — попытался сказать я, и сразу же заметил две вещи.
Во-первых, вслух слово не выговорилось. Во-вторых, челюсть болела в том месте, куда меня ударил отец… или его подобие. Еще раз молча оглядевшись, я вытащил Козыри. Раз дошло до путаницы с перемещениями, все ставки снимаются. Я вынул Козырь Колеса-призрака и сосредоточил свое внимание на нем. Тщетно. Козырь был мертв. Я вспомнил, что Призрак приказал мне сидеть тихо, а я нарушил его приказ и, может быть, теперь он просто отказывается отвечать на мой зов. Я пролистал остальные Козыри. Над Козырем Флоры я помедлил. Обычно она не отказывалась помочь мне в трудную минуту. Разглядывая ее прелестное лицо, я позвал ее…. Ни один золотистый локон не дрогнул. Температура не понизилась ни на градус. Карта оставалась картой. Я попробовал понастойчивее, бормоча усиливающее заклинание. Но там никого не было. Тогда Мондор. Я провел над его картой несколько минут с тем же результатом. Я взялся за Козырь Рэндома — то же самое. Бенедикт, Джулиан. Нет и нет. Попытка вызвать Фиону, Люка и Билла Рота дала еще три отрицательных результата. Я вытащил даже парочку Козырей Смерти, но не сумел добраться ни до Сфинкса, ни до сооружения из костей на вершине зеленой стеклянной горы. Плотно сложив карты, я вложил их в футляр и спрятал. Со времен Хрустальной пещеры я впервые столкнулся с феноменом такого рода. Однако существует множество способов блокировать Козыри — правда, для меня этот вопрос представлял сейчас академический интерес. Меня больше заботило, как перебраться куда-нибудь в более благоприятную обстановку. Исследования можно отложить на потом, когда позволят обстоятельства. Я встал и пошел. Шаги были беззвучны. Когда я пнул кусок гальки так, что тот, подскакивая, покатился передо мной, шума от его падения я не услышал. Белое слева, черное справа. Горы или пустыня? Не останавливаясь, я свернул налево. Насколько видел глаз, двигались черные-пречерные облака, и только. С подветренной стороны в скалах была видна обнажившаяся порода. Она ярко светилась, чуть ли не ослепляющая зона повышенной яркости. Безумные тени в безумной стране.
Снова налево. Три шага, потом обойти валун, наверх через кряж. Свернуть вниз к холмам. Направо. Еще чуть-чуть, и слева среди камней покажется красный ручеек… Нет. Значит в следующий раз. Короткий укол боли во лбу. Ничего красного. Иди дальше. За следующим поворотом направо будет расселина… Никакой расселины.
Боль сжала виски, я потер их. Дыхание стало тяжелым, а лоб, чувствовалось, влажным.
Внизу, на следующем откосе увидишь камни серого, переходящего в зелень, цвета и хрупкие синевато-серые цветы…
Легкая боль в шее. Никаких цветов. Ни серого, ни зеленого.
Тогда пусть облака разойдутся и тьма прольется вниз от солнца…
Ничего.
… А в следующей низине услышишь, как шумит бегущая в маленьком ручье вода.
Мне пришлось остановиться. В голове стучало, руки тряслись. Протянув руку, я потрогал каменную стену
Пение птиц и ласковый ветерок… в укромном уголке в трещине на камне — цветок.
Нет. Зато впервые вернулось противодействие… противодействие? Что же на мне за заклятие, что я потерял способность ходить по Отражению? Я никогда не воспринимал ее как что-то, что можно отнять.
— Ничего смешного, — попытался я выговорить. — Кто бы ты ни был, как тебе это удалось? Чего тебе надо? Где ты?
И снова я ничего не услышал, а уж ответа — тем более.
— Не знаю, как и зачем ты сделал это, — пошевелил я губами и задумался. Заклятия я на себе не чувствовал. Но я, должно быть, здесь неспроста. — Ну, валяй же. Скажи, чего ты хочешь?
Я пошел дальше, без особой охоты продолжая попытку выбраться из этого странного Отражения. При этом я взвешивал ситуацию. Мне казалось, что я где-то проглядел что-то элементарное.
… И маленький красный цветок за скалой, за следующим поворотом.
Я свернул, и там действительно был маленький красный цветок, который я полусознательно наколдовал. Я рванулся к нему, чтобы убедиться, потрогав его, что вселенная милостива и Мерлин ей по-прежнему здорово нравится. На бегу я споткнулся, подняв облако пыли, упал но тут же вскочил и осмотрелся. Следующие минут десять-пятнадцать, не меньше, ушло на поиски, но цветок так и не отыскался. Наконец, я выругался и повернул прочь. Кому нравится быть мишенью для шуточек мироздания? Вдруг меня осенило, и я принялся шарить по всем карманам — нет ли там хоть кусочка голубого камня. Его странные способности теперь могли бы как-нибудь провести меня по Отражению к тому месту, откуда он появился. Но не тут-то было. Не осталось ни щепотки голубой пыли. Все камни остались в гробнице моего отца, вот оно что. Я догадался, что такой выход был слишком прост для меня. Что же я упустил? Фальшивый Дворкин, фальшивый Оберон и человек, объявивший, будто он — мой отец… и все они хотели отвести меня в какое-то странное место, чтобы, как подчеркнул поддельный Оберон, я принял участие в какой-то непонятной борьбе Сил. Потирая челюсть, я подумал, что «Корвин» явно преуспел в этом. Только что же это за игра? И что это за Силы? Назвавшееся Обероном существо говорило что-то о выборе между Амбером и Хаосом! Но, значит, насчет прочего оно в том же самом разговоре врало! Черт с ними обоими. Я не просил, чтобы меня втягивали в эту их игру Сил. У меня и своих проблем хватает. Мне даже не хочется выяснять, по каким правилам происходит… то, что происходит. Отшвырнув ногой маленький белый камешек, я наблюдал, как он катится прочь. Не похоже, чтобы это было делом рук Юрта или Джулии. Может, это появился какой-то новый фактор, а может, так изменился один из прежних. Когда же он появился впервые? Я догадывался, что это имеет какое-то отношение к той Силе, что погналась за мной, когда мы пытались спасти Корал. Можно было лишь предполагать, что она выследила меня, и вот результат. Но что это могло быть? Сперва, подумал я, необходимо узнать, где тот огненный круг, в котором лежит Корал. По моим предположениям, это место теперь каким-то образом оказалось связанным с тем, где я нахожусь. Тогда что же это за место? Корал попросила Лабиринт отослать ее туда, куда ей следовало отправиться. Теперь у меня не было никакой возможности задать свой вопрос Лабиринту. Попросить, чтобы он отправил меня вслед за ней. Значит, настало время прекратить игру и поискать самому выход из этого положения. Мои Козыри потеряли контакт, моя способность ходить по Отражениям натолкнулась на таинственное препятствие, и я решил, что пришло время воспользоваться особенностями собственной силы. Я вызову Знак Логруса и продолжу свой путь по Отражению, защищая каждый сделанный шаг силой Хаоса. В мое запястье врезался Фракир. Я быстро осмотрелся в поисках приближающейся опасности, но ничего не заметил. Еще несколько минут я оставался начеку, оглядываясь по сторонам. Так ничего и не появилось, и Фракир угомонился. Его система тревоги сработала неправильно не впервые — было ли тому виной случайное астральное течение или какая-нибудь моя непонятная мысль. Но в таком месте, как это, нельзя действовать на авось. Самый высокий из камней неподалеку, футов пятнадцати-двадцати высотой, находился слева от меня, шагах в ста вверх по холму. Я подошел к нему и начал взбираться вверх. Добравшись наконец до его известковой вершины, я расширил поле своего кругозора. И не заметил в этой странной вселенной ни единого живого существа. Поэтому я решил, что тревога и впрямь была ложной, и спустился вниз. Я еще раз попытался вызвать Логрус, а Фракир прямо-таки отрывал мне руку. Черт. Не обращая на него внимания, я послал вызов. Знак Логруса вырос передо мной и помчался на меня. Он танцевал, как бабочка, а ударил, как грузовик. Мой кинопленочный мир погас, став из черно-белого черным.
Я приходил в себя. Голова болела, во рту была грязь. Я распростерся лицом вниз. Память окончательно вернулась ко мне, я открыл глаза. Вокруг все по-прежнему было черно-бело-серым. Я выплюнул песок, протер глаза, проморгался. Знака Логруса не было, и я не мог объяснить себе только что случившееся. Я сел, обняв колени. Похоже, я оказался на мели: все мои сверхчеловеческие средства передвижения и общения были блокированы. Я не сумел придумать ничего другого, как встать, выбрать направление и зашагать снова. Что это мне дает? Еще немного того же однообразного пейзажа? Раздался тихий звук, словно кто-то деликатно откашлялся. Я отпрыгнул и застыл, пристально вглядываясь в пространство впереди меня.
— Кто здесь? — едва выговорил я.
Мне показалось, что тот же самый звук раздался совсем рядом.
Потом у меня в голове как будто кто-то сказал:
— У меня для тебя сообщение.
— Что? Где ты? Сообщение? — попытался я спросить.
— Извини, — донесся сдавленный голос. — Но я новичок в этом деле. Если по порядку, я там, где был всегда — на твоем запястье, а когда тут взорвался Логрус, он придал мне новые силы, чтобы я смог доставить сообщение.