Девятью Девять
Шрифт:
— Я взываю к Девяти!
— Теперь взываю я к другим Девяти, которые служат первым Девяти. К херувимам, серафимам, престолам, властям, господствам, силам, началам, архангелам и ангелам! Я призываю Девятью Девять! Повторяйте за мной: “Я призываю Девятью Девять! ”
— Я призываю Девятью Девять!
— Внемлите нам, жаждущим освобождения! Освободите нас от злого человека, о Девятью Девять! Уничтожьте его без следа! Все вы возвысьте голос свой вместе со мной и воззовите к Девятью Девяти: “Убейте его!”
— Убейте его!
Мэтт тонул в волнах звука, которые перекатывались от стены
Рука в желтой перчатке слегка шевельнулась, и аудитория поняла намек.
— Убейте его! — взревел хор. — Убейте его!
Внезапно и без предупреждения зажегся свет. Мэтт видел, как люди, моргая, смотрели друг на друга в радужных лучах, словно сами себе удивлялись. Фред Симмонс избегал его взгляда.
Агасфер заговорил обычным голосом:
— Никому не дано знать, когда исполнится проклятие Девятью Девяти. Не раньше чем через двенадцать часов и не позже чем через месяц. Дабы всякий сомневающийся убедился, я назову вам имя дьявола, полного желтой ненависти, имя врага нашего, который желает нам погибели. Читайте газеты. Вы убедитесь в силе Древних, когда прочтете о смерти Вулфа Харригана.
Мэтт посмотрел на Вулфа. Тот умиротворенно улыбался.
Глава V
Когда Мэтт проснулся в воскресенье (на Пасху, если верить Агасферу), то сначала не понял, где находится. Потом он увидел мишень для дротиков и вспомнил. Он лежал на кушетке, как Свами Зюсмауль. Кто-то заботливо накрыл его одеялом.
Мэтт закурил и начал восстанавливать события минувшего вечера: скучное собрание, которое превратилось в безумную феерию с наложением заклятия, возвращение к Харригану и несколько часов напряженной работы. Вулф Харриган, пылая энтузиазмом, показывал новому помощнику свои записи, содержимое папок и материал, который предстояло обработать. Восхищение постепенно сменилось усталостью. Последнее, что помнил Мэтт, — как он сидел на кушетке, а Вулф читал отрывки из Евангелия от Иосифа, полнейший бред. Якобы Христос в качестве посланца ессеев провел семь лет в Индии и Тибете, изучая секреты Древних.
Видимо, это была последняя капля. Мэтт посмотрел на часы. О господи, уже два. Впрочем, он, измученный, наверняка заснул не раньше пяти.
Дверь открылась, и вразвалку вошел Артур Харриган.
— А где отец? — поинтересовался он.
— Не знаю. Я только что проснулся.
— Ничего себе. — Артур взглянул на гостя с восхищением. — Вы никак вытащили папашу проветриться? За последние десять лет никому это не удавалось.
— Мы работали.
— Ага, работали. — Артур многозначительно ухмыльнулся.
— Сигаретку?
— Спасибо. У меня закончились, а до магазина далеко. — Артур плюхнулся
— Почему?
— Вы нормальный человек. Ничто земное вам не чуждо. А мы — все Харриганы — слишком богаты, чтобы быть хорошими людьми, и слишком религиозны, чтобы быть дурными. Мы висим между небом и землей. Впрочем, берегитесь нас. Особенно Кончу.
— Почему?
— Может быть, именно вас ей и недостает, только она еще не поняла. Позавчера девочка собиралась стать святой. Сейчас она подавлена — и тут появляетесь вы. Одеты черт знает как, безобразны как смертный грех. Но у чертей и у греха можно найти свои плюсы, особенно в восемнадцать лет. Так что берегитесь.
Мэтт нахмурился.
— Не знаю, что вам сказать, Харриган. С вашей стороны странно так отзываться о родной сестре.
— Да неужели?
Боковая дверь бесшумно открылась, и показалась седая голова Вулфа Харригана.
— А, вы встали, Дункан. Прекрасно. Хотите есть?
— Слушай, пап, — перебил Артур. — Мне надо с тобой поговорить.
— И я снова скажу нет, — ответил Вулф. — Дункан, что вы обычно едите на завтрак?
— Значит, завтрак Дункана важнее, чем моя жизнь?
— Не преувеличивай.
— Что ты со мной творишь? Думаешь, я намерен всю жизнь сидеть на заднице ровно и просто быть сыном Харригана? — Артур скомкал и отшвырнул сигарету. — Я хочу зарабатывать сам. А они готовы меня принять за пять штук, в смысле тысяч. Лучше десять, но они согласны и на пять. Отсутствия пяти тысяч ты даже не заметишь, пап.
— Я замечу, чем ты занят.
— Послушай, пап…
— Нет.
Артур помедлил. Бессильная ярость даже заставила его выпрямиться.
— Ну ладно. Решено. Сегодня вечером я скажу парням, что я папин хороший мальчик, а они пусть катятся к черту. Но теперь между нами все кончено, учти. Для кого-то там ты “неплохой человек”, но сердца у тебя нет. И если кто-нибудь пошлет тебе еще одно проклятие, я присоединюсь.
Он быстро вышел.
— Он хочет “сам зарабатывать”! — Вулф Харриган фыркнул. — Знаете, во что он решил ввязаться? В игорный бизнес. Артур постоянный клиент в одном казино. Я об этом знал, но что тут поделаешь? Наконец хозяева решили выкачать побольше денег другим путем. Предложили ему стать “партнером” — и тогда они обчистят и Артура, и меня, если только дотянутся. И он еще говорит о праве жить самостоятельно!
— Значит, Девятью Девять попали в газеты? Ничего себе реклама.
— Нет. Не попали. Ни слова. С чего вы взяли?
— Артур о них упомянул в своей блистательной речи. “Если кто-нибудь захочет послать тебе еще одно проклятие”. А я думал, вы решили не рассказывать семье о вчерашних событиях.
— Я и не рассказывал. Побоялся, что после истории со Свами они перепугаются.
— Тогда откуда Артур узнал про Девятью Девять?
— Понятия не имею, — медленно ответил Вулф Харриган.
— Хотите еще? — спросила Конча.
Мэтт покачал головой и промычал “спасибо”, дожевывая пятый тост.
— Никто здесь не ест тосты, а мне так нравится смотреть, как они выпрыгивают из машинки. Ну пожалуйста, можно я поджарю вам еще один?