Дезмонд. Огонь твоих крыльев

Ардо Маргарита

Я протянула к стеблям руку и на мгновение засомневалась: хазор считается лучшим лекарством для восстановления после тяжёлых болезней и ран для человека. А для могула? Они же, наверное, другие… Стало не по себе, но я отбросила сомнения: если ничего не сделать, рыжий хам умрёт наверняка.

Я решительно сорвала все торчащие стебли. И вдруг услышала рёв динозавра, затем второй. И треск поломанной ветки. Боже, это ведь мои преследователи возвращаются!

Я припала к земле, в траву и прошлогодние листья, отползла за выступающий небольшой камень. Зажмурилась,

но потом раскрыла глаза, ругая себя за то, что слишком быстро расслабилась. Хватило же ума выйти из пещеры в белой нижней юбке. А достаточно ли дымка надо мной, чтобы меня не заметили?

Лежа в траве, окружённая запахом прелых листьев и грибов, я начала изо всех сил молить о помощи все высшие силы, хозяйку леса, оврага, реки и сам туман. Топот и рёв, заставивший утихнуть даже сверчков и птиц, послышались совсем близко. Я вжалась в землю.

И вдруг сизая дымка надо мной начала растекаться, заполняя ложбинки и ямы, поднимаясь между камнями. Стала белесой с синей проседью, как в лощинах перед рассветом. Поползла во все стороны от меня: к реке и ниже – в сторону звуков, которые издавали динозавры.

Овраг наполнился такой зловещей тишиной, что, казалось, только моё сердце стучит на всю округу, как часы. И туман, словно беззвучный хищник, замер в ожидании жертвы. Я вдруг поняла это до мурашек по рукам и дрожи в животе, и окоченела сама, как впечатанная в камень ветка.

Топот по верху оврага вдруг прекратился. Я вскинула глаза и увидела красноватый отблеск – это же кристалл подчинения!

– Не нравится мне это, – услышала я жёсткий голос Ринзода Чжаши. – Мертвечиной пахнет.

– Здесь, говорят, опасные туманы, господин, – сказал кто-то осторожно рядом.

В наступившей гробовой тишине любой звук и даже шёпот звучали громко, отчётливо.

– Сам чую! Обходим это место кругом! – шикнул Ринзод.

Сверкнул выше в синеватом молоке тумана алый кристалл. С рёвом, а следом за ним и с басистым курлыканьем прогромыхали, ломая ветки, галлимим и цератопсы. Они удалялись!

Я боялась поверить своим ушам и продолжала лежать, припав к земле, пока всё вновь не затихло. Лишь затем я подняла голову.

– Спасибо! – прошептала туману, покрываясь вся мурашками от благодарности и благоговейного трепета перед казалось бы просто насыщенным парами воздухом, который только что меня спас.

Привычные сизоватые завихрения заклубились возле моих рук, словно ласкаясь.

– Спасибо! – повторила я, опасливо поднимаясь.

Туман медленно собирался обратно, ко мне. Лес задышал ветками. Удивлёнными вскриками вопрошала что-то ночная птица, загулили перекличкой мелкие птахи, ожили сверчки.

Сглотнув, я стиснула в руке собранные стебли и пошла к пещере. То, что произошло, не укладывалось в моей голове: туман меня понял, туман меня спас! Он был на моей стороне!

Говорят, что стихии подчиняются только настоящим колдунам, неужели это обо мне?! Наставница же называла меня бездарной! Но медлить было некогда, возможно, уже было поздно…

* * *

Я влетела в пещеру. Что там с рыжим? Надеюсь,

жив?!

Дезмонд лежал на каменном выступе – эдакий здоровенный клубок. Из-под моей юбки выглядывали руки и мощные ноги, такому верзиле в одном подоле не уместиться! Зато голову прикрыл.

– Эй ты, могул! – громким шёпотом крикнула я.

Не ответил. Я отвернула ткань, скрывающую его лицо. Серое, глазницы запали с тёмными кругами под ними, на вид почти труп. Да чтоб тебя!

– Так, могул, ты у меня не умрёшь! Ещё одну чёртову смерть я просто не выдержу! Сколько можно уже?!

– А сколько?.. – еле слышно хрипнул он, но глаз не открыл, лишь ресницы дрогнули.

– Все, к преисподней, понимаешь, все мои близкие умерли! Кроме одного гада!

– Не такой уж я и гад… – еле прошевелил синими губами он.

– Я не о тебе! – выпалила я и щёлкнула огнивом.

– Вот и думаю: когда мы были близки? Обычно я такое помню…

Я вспыхнула, но заставила себя сдержаться. Подожгла пару подсохших стеблей хазора – даже запах этого растения восстанавливает ауру.

– Ты вызываешь у меня только одно желание: отколошматить! На большее и не надейся, – буркнула я.

Рыжий хмыкнул. Но вдруг дёрнулся, резко открыл и закатил глаза, как в агонии. Большой рот приоткрылся. Могул замер, веки опустились. Время шло на секунды.

Хазор заварить было не в чем, жевать он его сейчас не сможет. Молясь всем святым, я сама принялась яростно пережевывать жёсткие стебли. Сплюнула измельчённую зелёную кашицу в ладонь и сунула рыжему под язык. С усилием закрыла тому рот, надавив на квадратную челюсть и зажав губы как следует. На рефлексе рыжий глотнул. Не к месту вспомнилось, что так же я заставляла глотать лекарство кота.

Я придержала подбородок ещё немного, чтобы не выплюнул. Рыжий сморщился, скривился, когда до него, почти бессознательного, дошла вся мерзость и горечь вкуса.

– Терпи. Это полезно, – прошептала я.

И вдруг чёрные глаза распахнулись, да так, что чуть не выкатились. Огонь зрачков полыхнул, словно взорвавшись на всю радужку. Рыжий громко вздохнул, с хрипом, и выгнулся дугой.

Мне стало дурно, я подалась к нему. Рыжий схватил меня за грудки, рванул на себя. И тут же обмяк, словно тело его превратилось в кисель. Я упала сверху, не удержавшись. Взгляд могула стал сонным и пьяным. Внезапно скользнул по мне с ласковым удивлением.

– Ты жива… Оля? – еле расслышала я.

Убрала со своей рубашки здоровенные руки, теперь податливые и мягкие.

– Жива. Но я не Оля.

– Ври… – выдохнул он, и голова его упала набок.

Умер?!

Во мне всё всколыхнулось от отчаяния. Рыжий вздохнул с хрипом. Я попробовала его пульс: ускоренный, но всё-таки не критично. Громко, судорожно, он дышал! Неужели получилось?!

Успокаиваться было рано, я знаю, что мгновенно не действует ничего. Я продолжила поджигать один стебель за другим и раскладывать их вокруг рыжего – если беда в ауре, запахи как ничто другое воздействуют на тонкое тело. Горький дым с медвяной нотой заполнил пространство.