Диалоги о ксенофилии
Шрифт:
– Нет, – в унисон ответили эмпаты.
Игорь огляделся и побежал к зарослям. Дарья припустила за ним.
– Теперь неделю будет ледяная, – бормотала она на бегу. – Будет молчать и глядеть зелёными глазами.
– Джон поступил правильно! – возразил Игорь.
– Нет, – хмуро сказал Джон. – Если бы в седле был кто-то из вас… Вы можете не подчиниться, а она… Нет, вы только поглядите на неё!
Пип метеором пронёсся мимо, не успев затормозить. Анна развернула его, остановила,
Нэвилл налетел на неё первым, заключил в объятия и облобызал, причитая:
– Спасибо, Нэнни! Какая же Вы умница! Спасибо, что увели его! Вы спасли мне лучшего друга и сорок тысяч долларов!
– Лицедей! – ахнула Анна. И, оттаивая, рассмеялась. – Рада, что оказалась Вам полезной, коллега.
– Я у Вас в долгу, коллега. Инг, идёмте, мне нужна Ваша помощь. Попробуем завести машину.
– Но там же… эти…
– А женщины подождут здесь.
– А что Вы собираетесь делать с пленным? – спросила Дарья.
– Ждите здесь, – жёстко повторил он и пошёл к автомобилю.
Анне и Дарье пришлось почти бежать, чтобы угнаться за ним.
– Он безоружен и связан, – заговорил Игорь, размашисто шагая рядом.
– Очень рад, – лаконично откликнулся Нэвилл.
– И Вы расправитесь с безоружным?!
Они остановились возле связанного человека. Тот с явным изумлением воззрился на них.
– Это Ортвуд, – брезгливо процедил Нэвилл. – Муса Ортвуд. Бандит и убийца.
– Но Вы-то – не убийца, Джон, – тихо возразила Дарья.
Он резко обернулся к ней.
– Дари, жизнь моя, четверть часа назад Вы об этом не думали.
Дарья побелела, но не отвела от него светлых солнечных глаз.
– То было в бою.
– Бой не кончен.
– Но теперь мы не на равных! – вмешался Игорь. – И Вы сами против того, что задумали. Если он преступник – сдадим его в полицию, и…
– В полицию?! Не позорьтесь, Инг! Да эти лопушки с ним раскланяются! А вот вами всеми могут заинтересоваться защитники свобод. Это уже куда серьёзнее.
– Всё равно. Нельзя добиться благой цели дурными средствами.
– Цель? Взвесьте, что Вам дороже: его жизнь и Ваша чистая совесть или жизни этих женщин?
Игорь упрямо тряхнул головой.
– Мы лучше него. Мы выше. Если мы унизим себя до его методов – значит, он победил нас. Чего тогда будут стоить наши жизни?
Нэвилл хмыкнул, накрутил на палец кольцо своих длинных чёрных волос и с силой дёрнул.
– Вы хороший ученик, Заринь. Ещё бы: иметь такого учителя… Анна, а что скажете Вы?
– Об учителе? – глухо спросила она.
– Э, послушайте! – вдруг подал голос Ортвуд, заметно оживившись. –
– Это верно, – с досадой сказал Нэвилл. – Я не предполагал в тебе такой тупости. Воображения не хватило. Так ты, значит, гнался за Рафаэлем?
– Ну да! – веселился Ортвуд. – А это, стало быть, вовсе не Рафаэль! Это земные шпионы пожаловали! Это, выходит, вашу посудину мы в горах накрыли? Ну, братцы! Мы поладим. Учтите, вы на моей земле. Мне от вас ничего не нужно. Оставьте спэйсгайда и можете убираться. Учтите, вы на моей земле, и ребят у меня хватает. Джек, что, я не прав? Так что лучше разойдёмся мирно. Развяжите меня, оставьте спэйсгайда и мотайте отсюда. Никто вас не тронет. Обещаю.
– Конгениально, – задумчиво молвила Анна. – Он обещает. Мы земные шпионы, на его земле, вокруг его ребята – и нас никто не тронет. Несокрушимая логика.
– Спэйсгайда ему подавай, – добавила Дарья. – Вот достань ему спэйсгайда, и всё тут.
– Не валяй дурака, милашка. На кой чёрт вам в спэйсе этот обрубок, если она не спэйсгайд? А, Джек, что, я не…
Игорь от всего сердца двинул его в челюсть, и Ортвуд смолк, опрокинувшись в траву.
– Наконец-то здравая мысль, – одобрительно заметил Нэвилл. – Ну, так как? Развязываем?
– Да пойдёмте отсюда, – устало сказала Дарья. – Если здесь полно его ребят, пусть они сами его и развязывают.
– Противная вещь – помойная яма, – вслух размышляла Анна. – И чистить не хочется: наверняка измажешь руки. Но мне ведь это не грозит, правда?
Она опустилась перед Ортвудом на колени. Он, кряхтя, сел. Буркнул:
– Чего уставилась?
– Если я останусь у Вас, Вы действительно отпустите моих спутников, мистер Ортвуд?
– Сказал же.
– И Вам можно верить? Посмотрите-ка мне в глаза…
Ортвуд внезапно расплакался. Анна медленно поднялась, пошатываясь. Игорь подхватил её:
– Анни, ты что?…
– Нет-нет, милый, всё в порядке. Я посижу немного…
– Ма-ма! – рыдал Ортвуд. – Я боюсь! Я больше не бу-уду!
– Ах, даже так? – Нэвилл, присев на корточки, с интересом взглянул ему в лицо. – Ты кто? Как тебя зовут?
– Мусик…
– А фамилия?
– Мусик, – Ортвуд дрожал и озирался. – Мистер, я хороший! Я боюсь! Где мама?
– Не бойся, малыш, – Нэвилл снял с него аркан, вытер ему нос своим платком с вышитой в уголке монограммой, увенчанной графской короной, и, порывшись в кармане, дал Ортвуду финик.