Диалоги о ксенофилии
Шрифт:
Она подняла ресницы и улыбнулась.
– Нюшенька, – растаяв, заворковал Игорь, – открой сомкнуты негой взоры.
Она потянулась, сонно жмурясь.
– Кто спит по ночам? Никто не спит…
– Вставай, ксенопсихолог, – сказала Дарья.
Анна быстро села, открыв глаза.
– Цивилизация?
– Да. Мы принимаем их телепередачи.
– Маскировку…
– Включили, – буркнул Игорь.
– Давай на мой терминал. Записывали что-нибудь?
– Всё. Команда «вчера». У них пять каналов. Это первый.
– Ты голодна? – спросила
– Не знаю… Позвольте, но это же земная колония! И язык – смесь нижегородского с французским… Уж не Аксорг ли?
– Судя по старым лоциям – он.
– Так вот они где. Ну, а я вам зачем?
– Т-то есть, как – зачем?
– Зачем вам анализ их передач?
– Какая ты нелюбознательная, Аська!
– Да пожалуйста, я посмотрю, – поспешно уступила Анна, озадаченная этим праздным любопытством. Вот уж что Дашке нисколько не свойственно! – Но если это Земля Аксентьева-Оргондоя, то самое разумное, что мы можем сделать – быстрее убраться отсюда.
– Сколько дней тебе нужно? – вела своё Дарья. – Два, три?
Анна заскулила:
– Я женщина слабая, беззащитная… «Еле на ногах стою и аппетита решилась».81
– Пошли, Гош, – хихикнула Дарья.
– Заварите мне, пожалуйста, лимонник. Я пришлю Блинда.
– Посмотрим по твоему поведению, – бросил Игорь.
– И перечтите Кодекс о колониях, – едко напутствовала их Анна. – Статьи семь – девять, о статусе отколовшихся, суверенитете и неприкосновенности границ.
Она явилась в рубку через восемнадцать часов. Игорь, стоявший для прочистки мозгов на голове, принял нормальное положение. Дарья закрыла дверцу СВЧ-печи. Анна остановилась перед экраном, на котором красовалась планета величиной с апельсин.
– Мы уже так близко?
– Ваши выводы, Анна Гедеоновна, – запросил Игорь.
– Вывод первый: я таки, да, хочу есть.
– Очень странно. С чего бы это?
– Через десять минут будет рагу, – пообещала Дарья.
– Это действительно Земля Аксентьева-Оргондоя. Если судить по телепрограммам – благословенная планета. По техническому уровню они малость регрессировали, но живут изобильно, работой себя не мордуют, политикой не интересуются, все органы управления – мэрии, центрального правительства, похоже, вообще нет.
– Полисная организация? – уточнила Дарья.
– Не уверена. Может быть, и криптократия. Куча всяких добровольных обществ, в основном благотворительных. При этом ни одного упоминания о болезнях, нищете, преступности, о больницах, приютах или тюрьмах. Вся полицейская хроника – компания подростков вытоптала клумбу, собака покусала соседа, девчонки подрались из-за того, кому танцевать с парнем. Кажется, все их занятия – флирт, искусство, спорт и пляж, пляж, пляж. Даже рожают в море.
– У нас тоже рожают в море, – заметила Дарья.
– Но у них это имеет какой-то ритуально-магический оттенок.
– Словом, курорт, – заключил Игорь.
– Да. Как видите, телеинформация необъективна.
– Теперь твои «но», – попросила
– Вот мои «но». Во-первых, у них нет своей музыки.
– Нюш, да на всех каналах сплошная музыка!
– Да, и вся мне знакома. Она создана не на Аксорге.
– Это так важно?
Анна подняла на них глаза.
– Мне это не нравится. Как вам бы, вероятно, не понравилась планета, на которой нет художников.
– Ты права, – кивнула Дарья.
– Во-вторых, у Аксорга есть враг, кровожадный агрессор, который стремится поработить свободную и процветающую планету: Земля. О существовании других населённых миров они, как я поняла, не подозревают. Всё время толкуют о каком-то звёздном кордоне и о бдительности. При этом космос и полёты табуированы. И настолько жёстко, что, по-моему, все аксоргиане страдают акрофобией82. У них нет летательных аппаратов – ничего, что отрывается от поверхности планеты. Даже воздушных змеев. Наверное, из-за этого они не сумели составить точных карт и в учебных передачах называют острова "неисчислимыми".
– Карты должны были сохраниться ещё от первопоселенцев, – возразила Дарья.
– Я излагаю то, что выудила из телепрограмм. А судя по ним, аксоргиане безоблачно здоровы и счастливы. Всё, чего они боятся – это небо, земные шпионы и контрабандисты.
– Какие контрабандисты? – недоуменно переспросил Игорь. – Ведь у них, кажется, одно государство.
– У них вообще нет такого института, как государство. Но аксоргиане помешаны на искусстве, и предметы земной культуры котируются у них очень высоко. Во всех детективах действует тайная организация, ведущая нелегальную торговлю с Землёй.
Игорь и Дарья вытаращили глаза.
– Вот-вот, – усмехнулась Анна. – Жуткие негодяи, бандиты, предатели, гадские гады. Их, разумеется, побеждают доблестные полицейские и герои-патриоты из Союза защиты свобод. Есть у них и такое добровольное общество.
– Может, они выдумывают себе врагов от слишком пресной благополучной жизни? – предположила Дарья. – Обычная тяга к риску и острым ощущениям.
– Никогда не могла понять, как можно любить риск и острые ощущения, – заявила Анна.
– Мгм-м… – сказал Игорь.
– И я не могу утверждать определённо, что истории о контрабандистах – выдумки. Если Аксорг сто семьдесят восемь лет не контактирует ни с одной из планет Содружества, то откуда, в таком случае, здесь известны музыка Атшери Тай или скульптуры Шергилона?
Игорь негромко присвистнул.
– И ещё странное табу есть у аксоргиан. Я не встретила ни одного упоминания о естественной смерти. В детективах погибают в драке. В парочке мелодрам то старушка, то оглохший герой, то героиня с разбитым несчастной любовью сердцем романтично уплывают в пучину моря. И всё. В целом всё это оставило у меня смутное впечатление недосказанности, тайны, о которой все знают, но стыдятся говорить вслух. Итак, внедрение возможно, контакт нежелателен и нецелесообразен. Пока всё.