Диалоги о ксенофилии

Ровная Мария Зиновьевна

– А на каком знаете?

– Джон, не зарывайтесь, – с улыбкой предупредила Анна. – Идёмте, мы её нервируем.

– Джон, я что-то не понял, – помявшись, заговорил Игорь, снедаемый любопытством. – Вы играете на сцене? Или на бирже? Или… м-м… в азартные игры?

– На флейте, – очень серьёзно пояснил Нэвилл. – Лучше Гильденстерна.

– Учились в Гаммельне? – уточнила Дарья.

– Как и Вы, Диана, как и Вы.

– Ещё раз назовёте меня не так – пристрелю, –

мрачно пообещала Дарья. – Из Вашего же оружия.

– Эффектнее было бы обратить меня в оленя, – Нэвилл извлёк из-под жилета скорострельный донхилл. Подбросив, поймал за дуло и галантно, рукоятью вперёд, протянул Дарье. – Прошу.

Пистолет, тёплый от его тела, надёжно тяжелил ладонь. Дарья примерила его к руке, огляделась.

– Шип на скале, Дари! – взволновавшись, подсказал Игорь. – Вон, друза!

Она кивнула и выстрелом сбила шип.

– Браво! – вскричал Нэвилл. – Донхилл Ваш, Дариен. И я Ваш, Диана.

– Знаете что, Джон…

Он встал и покорно, точно всю жизнь ходил у неё под седлом, отправился вместо Игоря за друзой. Унося на плече Лао.

– Нет, я его точно пристрелю, – пробурчала Дарья, глядя ему вслед.

– Поздно, – мяукнула Анна. Уголки её пухлых губ дрогнули в хитрой усмешке. – Тебе это уже не поможет.

– Что ему от нас нужно? – понизив голос, спросил Игорь.

– Гошик, что ему от нас нужно? – в тон откликнулась Дарья.

– Я думал, вы всё обо всех знаете… – растерялся он.

– Против лома нет приёма, – глубокомысленно изрекла Анна.

– Мерзкий тип, – выпалила Дарья. – Вроде Аськи: всё время прикидывается, что он притворяется, говорит правду так, будто врёт, чтобы мы решили, что в самом деле всё наоборот, а в самом деле говорит правду.

– Дашенька, ещё раз, пожалуйста! – взмолился Игорь. – С начала и помедленнее!

– Я переведу, – обнадёжила его Анна. – Дарья сказала, что Джон, несмотря на своеобразную манеру поведения, наш друг и защитник. И вам, дорогие Зарини, придётся с этим смириться.

– Друг и защитник?! – ошарашенно переспросил Игорь.

– Н-ну… В общем-то, да, – неохотно признала Дарья.

– А я думал… Даш, но тогда почему ты его так невзлюбила?

– А чего он? – доходчиво растолковала Анна. Обернулась к Дарье. – Так ты говоришь – ведёт беседу, как я? С такими же мерзкими профессиональными приёмчиками?

– Ой, точно! – ахнула та. – Вот чем вы похожи!

– В таком случае… – Анна задумалась, вновь перебирая в памяти известных ей членов Хэйнской коллегии ксенологов.

– Что в таком случае? – затормошил её Игорь.

– Он такой же аксоргианин, как… – Дарья умолкла на полуслове и, вытянувшись

в струнку, смотрела на приближающегося Нэвилла. На носу у неё вдруг обозначились веснушки. И отчётливо проступил шрам на побелевшей щеке.

– Не шевелитесь, – издалека попросил Нэвилл. Он нёс на пальце ручную птицу… Нет, не птицу… Бабочку невероятных размеров и ослепительной красоты.

– Ой, небывает-небывает… – тоненько застонала Анна. – Орнитоптера!…

– Это что, тоже земной вид?… – пролепетал Игорь.

– Да. Родина – Папуа. Джон, но как Вы её?… Она же так высоко летает!

– Как и Вы, Нэн, как и Вы, – Нэвилл плавно опустился перед женщинами на колени. Птицекрылка величественно сложила и снова развернула колоссальные переливчатые крылья: так и быть, любуйтесь. – Я попросил леди уделить вам несколько минут, и она великодушно согласилась. Дари, хотите оставить её себе? Как у вас с деньгами? На чёрном рынке коллекционер выложит за такой экземпляр тысячи три.

– Вы что, с ума сошли?…

Нэвилл со смехом взмахнул рукой. Живое диво стремглав взвилось в небо. Нэвилл бросил Игорю его друзу и вскочил.

– Да вы всё ещё жуёте? Зарини, чревоугодники! Пора, собираемся, время не ждёт. Эй, Пип, сюда!

– Анни, теперь твоя очередь ехать, – сказала Дарья. – Вы разрешите, мистер Нэвилл?

Нэвилл изумлённо молчал. Игорь подсадил Анну. Она привычно вросла в седло, сжав спину коня сильными коленями. Тронула шенкелями, мягко выслала спиной. Пип пошёл с места широкой рысью.

– Дари, с ума сошла! – Игорь с перепугу в два прыжка догнал коня. Пип остановился на короткий свист хозяина, и Игорь схватил повод.

– При чём тут я? – рассмеялась Дарья. – Хулиганка! Инг, сдёрни её с седла!

– В чём дело? – надменно запротестовала Анна, на всякий случай поджимая ноги. – Пип ведь выезжен на голос, правда, Джон?

– Знаете, что – слезайте, – Нэвилл взял у Игоря повод. – Лучше я Вас на руках понесу. Могу даже галопом, если Вы жаждете острых ощущений.

– Я больше не буду, – хихикнув, заверила Анна.

Нэвилл вёл Пипа под уздцы вдоль скалы, стараясь, чтобы её куцая тень падала на Анну, и пилил женщину:

– Пусть у этих двоих в головах ничего, кроме охры и сурика – на то они и художники. Но Вы-то выглядите вполне благоразумной девицей!

– Я понимаю всю глубину постигшего Вас разочарования, – посочувствовала ему Анна. – Вы не могли бы сорвать мне катарантус? Какой-то у него венчик странный.

– Зарини, вы любопытны, как шестимесячный фокстерьер!

– Дальше будет ещё хуже, – предупредил Игорь.