Дигридское золото

Дутт Нора

Наёмник замахнулся. Его противница наклонилась. Лезвие со свистом рассекло воздух над головой и теперь летело сверху. Незнакомка отскочила назад, на долю секунды опередив остриё меча. Оно рассекло бы ей ключицу. Девушка тут же постаралась увеличить дистанцию, но запнулась и упала. Попробовала откатиться. Было видно, как побледнело лицо магички. Она прерывисто дышала и Барсиф понял, что следующий удар точно достигнет цели.

Словно из воздуха между ней и наёмником появился Кривой. Жуткий меч полетел прямо в плечо парня. Ширк! Он заблокировал удар, держа оружие второй рукой за лезвие, и

резко махнул саблей в ответ. На груди громилы расцвела алая полоса, но тот не обратил на рану внимания. Здоровяк ударил шавку ногой в брюхо с такой силой, что тот отлетел на несколько метров, согнулся и замер.

Барсиф пропустил момент, когда девушка снова оказалась на ногах. Она, словно кошка, налетела на громилу и вцепилась ему в шею. Казалось, сейчас он стряхнёт её с себя, как муху, но вместо этого захрипел и схватился за руки. Лицо наёмника покраснело и начало дрожать, словно вся его шея напряглась, а голова началась дергаться как в конвульсии. Рот приоткрылся и с нижней губы от тряски полетели жирные капли крови и ошмётки кровавой пены.

Девушка ощерилась, зашипела, сжала челюсти так, что заиграли желваки. Наёмник упал на одно колено, и магичка нависла над ним, заставляя отклониться назад. И, наконец, победила: челюсть громилы упала и изо рта потекла тёмная, почти чёрная кровь. Его голова повернулась в сторону, откинулась назад и застыла в одном положении, как у шарнирной куклы. Девушка тут же убрала руки и сделала несколько робких шагов назад, не отводя взгляда от соперника. Только когда тело противника упало, она судорожно вздохнула и кинулась к Кривому.

Шавка уже приходил в себя и медленно поднимался. Она склонилась над ним, что-то сказала и ушла в сторону стены. Через несколько минут собаки в псарнях затихли.

***

– Эй, Сынка?! Сынка! Ты что, уснул?

Кто-то тормошил Барсифа за плечи. Он с трудом вернулся из сна и устало посмотрел на пришедшего.

– Как брат?

Щуплый парень с конопатым лицом по кличке Слизень пожал плечами.

– Да нормально, говорит. Но мать сказала, что у него рёбра сломаны. Хорошо всё будет. Может, даже наградят.

– За что? – удивился Барсиф, поднимаясь на ноги.

– Ну, это, он же грудью защитил госпожу. Что-нибудь за такое и причитается.

Барсиф хмыкнул:

– Может быть.

То, что в тот день они видели госпожу Сфета, Сынка понял не сразу. В ней почти не осталось ничего от той улыбчивой девчонки, которая дала это прозвище. К тому же Барсиф ни разу в жизни не то что усмера в деле не видел, но и о создателях, иногда проезжавших через город, только слышал. Уже когда всё закончилось, Барсифу объяснили, что это не какой-то случайный маг пришёл на защиту города. Он считал, что ему следовало догадаться раньше.

Кривой, вот, сразу понял и принял самое верное решение. Обдумывая произошедшее, Барсиф пришёл к выводу, что он спас не только госпожу Радис, но ещё и их. Ведь тот громила явно не был простаком. Пока все наёмники превратились в головешки, на нём даже куртка не задымилась. Да и мечи просто так не искрятся. А когда Кривой рубанул ему по груди, то тот даже не шелохнулся. Барсиф не сомневался, что они без Радис точно не победили бы.

– Ну, как думаешь, что сегодня делать

будем? – пробубнил Слизень. – В городе уже всех убрали.

– Ещё мост не убирали. И за ним вроде госпожа ещё кого-то догнала.

– Делать нам больше нечего, как убираться из-за этого ублюдка Ихира, – припомнил парень о виновнике событий. – Пусть преступников заставят. Или ещё кого. Половина города с ума сходит, а мы вместо того, чтобы за порядком следить, будем опять ивен не пойми чем заниматься.

– Я тоже так думаю. Но градоправитель боится. Вроде как Капальщица сказала, что мертвецы у города принесли заразу. Вот и дёрнули всех сразу на «уборку».

– А почему мы тогда их вниз сбрасываем, а не закапываем. Ну или не сжигаем? Ну или куда подальше не отвозим?

Сынка вздохнул, но ответил:

– А потому что это никому не нужно, кроме этой сумасшедшей старухи. Не по её сделаем – вонь поднимет. Вот и убираем их, просто чтобы на глаза не попадались. И считай, что всё, нету их.

Слизень скривился:

– Бардак.

Барсиф усмехнулся.

От казармы до моста парни добрались за полчаса. А потом пришлось надеть на лицо повязки. Первую часть моста уже убрали, но то тут, то там виднелись непонятные вонючие пятна и копоть. Через десяток минут они расчищали самое грязное место, как раз над полосой болот.

Шавки взялись за работу. Они брали тела и перекидывали их через низкий парапет в пасть клубящегося тумана. Барсифа передёргивало, когда он думал о том, как там внизу будет пахнуть через несколько дней.

Когда они очистили мост, вернулся посыльный. На той стороне не было ничего, кроме брошенной ставки. Работа оказалась закончена.

После неприятного задания Барсиф посидел немного с такой же зелёной шавкой как он в одном из любимых в хакане трактиров и пошёл домой только к ночи. Мачеха, собравшаяся было остановить пасынка и припомнить утреннюю неприятность, схватила его за локоть.

– А ну! – рявкнул Уснат, негромко хлопнув по столу. – Отстань от него. Он город защищал, пока ты в погребе сидела!

Барсиф выдернул руку и не оглядываясь ушёл к себе. Парня настолько взбесило прикосновение женщины, что он едва сдержался, чтобы не сказать что-нибудь едкое, прежде чем уйти к себе. Но отец не простил бы подобной дерзости. Сынка не боялся, что пожилой мужчина со злыми глазами, в которого превратился Уснат, сможет как-то наказать уже взрослого сына, но всё ещё старался не ввязываться в конфликты. Не из уважения и не из страха, а больше из-за привычки.

Дворовые собаки тоскливо завыли.

***

Прошло не больше недели и жизнь вернулась в прежнее русло. Барсиф поражался, как быстро люди приняли произошедшее. Стали делать то, что всегда делали. В этой способности приспосабливаться парню мерещилось нечто жуткое. Он искренне восторгался и пугался подобной человеческой черте. Сынка всё чаще стал размышлять, к каким ещё вещам люди могут привыкнуть, и начал чуть иначе смотреть на усмеров.

Раньше ему думалось: когда человек оказывается таким непочитаемым магом, все его существование меняется. Все становится иначе. Вроде того, что небо неожиданно становится не голубым. Но подобного Сынка ждал и от службы в хакане, и от первого боя.