Дигридское золото

Дутт Нора

Девочка всем досаждала. Радис не сиделось на месте – озорница носилась буквально везде, а когда дома не ладилось, то уходила спать к Лохмачу в будку. Если бы так сделал Барсиф, то мачеха тут же нацепила бы ему ошейник и не выпустила от собаки. Он бы просидел там до вечера и насквозь пропах бы псиной. А отец этого сильно не любил и точно бы отлупил сына. Радис могла красть яблоки у соседей, портить корзины, но вместо хорошего прута глава семейства только зло вздыхал или коротко рявкал и уходил из дома к своему другу по соседству, к младшему писарю Солхе. И даже сейчас если бы

девчонка упала и ушибла коленку, а не Барсиф, её бы не наказали.

Злорадный тон Радис ещё сильнее раздувал обиду и Барсиф решил ответить настолько бойко, насколько был способен:

– А это и не простые собаки! Это специальные. Их так дядька вос-пи-тал! Да ты сама испугалась, только виду не подала! – тихо возмущался Барсиф. – Ты ничего не понимаешь!

– Какой из тебя псиновод, если ты собак боишься?

– Зато я лучше всех про них знаю!

Радис вернула чурку на место и пошла к левому краю коробушек. Там она взобралась на низенькую покосившуюся будку, давно пустующую и заросшую. Девочка ловко подпрыгнула и вот уже была наверху. Барсиф залез за ней.

– Всё равно делать нечего. С ней пошатаюсь, – думал он.

Пока дети шли по краю крыши, скрип досок будил собак. Некоторые лаяли тихо, некоторые чуть громче. Но не было в этом для них особого интереса – они привыкли, что псари иногда ходят там.

– А вот знаешь? Знаешь, как сделать, чтобы щенки тех, которые с коричневой мордой, куцые такие, были длиннолапыми?

– Не знаю, – равнодушно ответила она.

– Так вот. Надо скрестить с нашими ящерками!

Радис уставилась на него и едва слышно спросила:

– Как так? У одних короткие, у других – длинные. Должны выйти средние. Ты врёшь.

Барсиф улыбнулся – он смог удивить неугомонную девчонку, не уделяющую его знаниям должного внимания.

– А вот так! Ноги у них короткие, но это потому что специально так сделали, чтобы… длинноногость убрать. А когда они получили короткие ноги, то всех размножили. И вот куцые – это наоборот. Из-за этого короткие ноги. Вот! Половина половины щенков будут длиннолапыми, а вот остальные…

Барсиф без остановки объяснял, как получить нужную длину ног. То, что девчонка снова потеряла интерес, заставляло мальчика только громче говорить и делать более занимательные, на его взгляд, предположения. Но и это никак не помогало ему привлечь внимание Радис ещё раз.

– А, понятно. А откуда тут такие красивые собаки? Ну те, белые.

– Батя сказал, что это Ухач договорился с каким-то господином. И тот дал заказ не в Белые псарни, а ему. Вот он и пытается. Надеется, что выгодно продаст.

– А, ага, понятно.

Они продолжили лазить по крышам псарен. Барсиф не понимал, что в этом весёлого и интересного, но Радис нравилось проводить здесь время. А больше ему ни с кем гулять не хотелось. С другими детьми у него не ладилось ещё сильнее, чем с ней. Мальчишке во многих играх было скучно, а ровесники не упускали случая подшутить над ним. Чудачка Радис никогда в дразнилках не перегибала палку и не делала подлянок, хотя он и знал, что её «дружба» тоже от безысходности.

Тем временем девочка пошла дальше по крыше псарни.

Что-то под её ногой звонко хрустнуло, и она провалилась. Послышался грохот досок и прутьев клеток. Радис не кричала и даже не плакала. Барсифа испугало ее молчание. Он подбежал к краю дыры и увидел, что Радис сидит на сене в обломках ящиков и досок. Она цела, голову держит ровно и даже крови не видно. Напротив оскалившись стоит маститая сука, шерсть дыбом. Они не отрываясь смотрят друг на друга, пока собаке наконец не надоедает и та ложится на пол.

Барсиф засунул голову в дыру и осмотрелся. Возле стен лежали псы. Им почти не было дела до нарушителей спокойствия. И мальчик знал почему – они не бросаются на тех, кто ведёт себя тихо.

Это специальные собаки. Их полгода назад заказывали для королевской пыточной. Они должны по команде кидаться и грызть всё, что может издавать звук, как дурные. У животных был мутный глуповатый взгляд, словно в башке остались сплошное раздражение и бестолковая покорность. Нижняя челюсть уродливая, из пасти вечно текли мерзко пахнущие слюни. Шкура зверей только выглядела благородной. На самом деле с неё постоянно валилась шерсть. А ещё псари что-то делают с ними, из-за чего те кидаются молча. И целятся всегда в лицо, а не в горло.

Одна из собак заметила кудрявую голову и заинтересованно уставилась на него. Барсиф высунулся из дыры, думая, что делать. Никакой верёвки рядом не было, лестницы тоже, а значит самому ему точно не выйдет вытащить девочку. Барсиф начал паниковать. Он слез с крыши и побежал вверх по улице.

– Кого попросить помочь и кто не пожалуется отцу?!

– Кого попросить?

– Если отец узнает, что я там был, он меня убьёт!

– Кого попросить?

Одни мысли гремели в голове Барсифа ярким набатом, а другие злобно шептали. Казалось, что он слышит их наяву.

– Кого попросить?

Усна Дырявая Щека. Женщина, которая приходит к мачехе в конце недели. Тётка Хихта с яблоневым садом. Старый задира Гхи. Все они знают отца. Все до одного. Маленькая Лях, Солха, Карась Хинка. Все знают.

Он шёл по улице и осторожно заглядывал в лица, словно это могло подсказать, кто промолчит, когда воевода хакана Уснат спросит. И все они до одного не станут держать рот закрытым. Кто в воспитательных целях, кто не понимая, чем это грозит Барсифу, кто просто чтобы сказать гадость. А кто-то, наверное, ещё и приукрасит.

Зачем? Знать бы.

Он остановился и оглянулся. Несколько секунд колебался. А потом засунул руки в карманы и спокойно пошёл вперёд. Через два дома, в переулке, ведущем на Кривую улицу, мальчику попались соседские ребята.

– А где Радис?

Барсиф Сынка пожал плечами:

– Убежала куда-то.

***

Барсиф пробыл с новой компанией недолго. Через несколько часов Пыльная улица оживилась. Сынка был в самом начале Кривой, у старой липы, где никогда не ходило много народа. Дети сидели у дерева, на пригорке и отлично видели, что делают горожане. В какой-то момент на улицу выбежал некто, и все, кто могли, побросали свои дела и поспешили к Пыльной. Ребята, заметив такое оживление, не остались в стороне.