Дикари Гора
Шрифт:
– На руки и колени, - приказал Грант. Он тогда, пока она дрожала от боли и страха, ощупал её, находящуюся под впечатлением силы мужчины, только что выпоровшего её.
– Хорошо, - сказал Грант.
Она стоила Гранту трёх топоров. Она была, в конце концов, всего лишь белой рабыней, и топоры были прекрасного качества.
– Ieska! Wopeton!
– позвал, краснокожий стоявший возле шкуры кайилиаука.
Мы оставили темноволосую девушку на траве там, где её отстегали, а затем купили.
Пыльноногий попросил, убрать шкуру кайилиаука. Грант, парень проницательный, казалось, возражал, и, действительно, даже пригласил товарища исследовать других девушек на цепи каравана. Дикарь, однако, едва бросил на них взгляд, но они съёживались даже от такого поверхностного осмотра, боясь принадлежать краснокожему
Один или две из других Пыльноногих тоже подошли туда, где лежала шкура, скрывающая Маргарет, раздетую английскую девушку. Первый краснокожий уже показывал признаки нетерпения. Он, конечно, вовсе не был дураком. Ему было ясно, что Грант, если бы он действительно, серьезно, хотел скрыть девушку, то припрятал бы её, связанную, с заткнутым ртом и завязанными глазами, вне поля зрения, возможно в овраге приблизительно в одном пасанге отсюда. Так что понятно, что шкура кайилиаука, это только хитрость, чтобы пробудить интерес возможного покупателя. Пыльноногий, несомненно, понял это. Далее, несомненно, понял он и то, что его интерес был всё же возбуждён, несмотря на очевидность этой хитрости. Соответственно, я не мог обвинить его, за чувство некоторого раздражения или негодования. Я надеялся, что Грант знал, что он делал. Он уже имел успех, в его уловке со шведками, и по моему мнению, вступал на опасную землю. Внезапно Пыльноногий и Грант, говоривший с ним, разразились хохотом. Мне потребовался приблизительно один миг, чтобы понять, что произошло, и в течение одного ена, всё стало предельно ясным.
Краснокожий, если ему интересно, должен был предложить цену, не глядя, на то, что лежит под шкурой. На самом деле всё это было, шуткой и азартной игрой. Вопрос теперь прояснился, и Пыльноногий со своими товарищами, были довольны. Он пытался обойти вокруг и заглянуть под шкуру, но Грант, со всей очевидной серьезностью и вдумчивостью, успевал вернуть края шкуры на место.
Краснокожие, в целом, любят шутки и азартные игры. Их шутки, что и говорить, могли бы показаться немного чудаковатыми или грубыми более цивилизованным народам. Любимая шутка, например, это сказать молодому человеку, что его предложение кайилы родителям его возможной женщины было отклонено, таким образом погружая его в отчаяние, а потом с хохотом, сообщить ему, что оно было-таки принято. Этот тип шутки, кстати, не считается, нарушением сообщения правды, практика, которой краснокожие придерживаются с большой строгостью. Азартная игра, также, представляет интерес для дикарей. Общие игры - лото, игра в кости и угадывание камней. Пари, также, может иметь место в связи с такими вещами, как падение стрел, или появления животных, особенно птиц.
Скачки на кайилах, само собой разумеется, также очень популярны. Вся деревня, будет наблюдать такие забеги. То, что происходило сейчас, не могло бы быть ясно понято, если не подразумевать, что Пыльноногие знали, уважали и даже любили Гранта. В такие игры они не стали бы играть с незнакомцем. Теоретически, краснокожий мог бы предполагать, высокую вероятность того, что как только будет сделано выгодное предложение цены за товар, что лежит скрытый под шкурой, и затем шкура будет убрана, то там можно найти распутную девку, столь же уродливую, как тарларион. Но практически Пыльноногий знал, на своём опыте, что Грант им такого делать не будет. Они понимали, что он спрятал там не только что-то хорошее, но очень хорошее. Кроме того, так как предложения за товар, который нельзя посмотреть и пощупать, почти всегда ниже, то он мог оказаться для них хорошим подарком. Пыльноногий с большой драмой отказался повышать цену выше чем две шкуры кайилиаука за то, что лежит под этой шкурой. Грант должен был теперь или принять или отклонить это предложение. Оно было, конечно,
Маргарет, внезапно выставленная на всеобщее обозрение, вскрикнула от страха. Она моргала от ослепившего её света, и пыталась казаться ещё меньше и незаметнее, лежа на боку. Сжавшаяся в траве, обнажённая, испуганная, и уже принадлежащая новому хозяину, девушка была изящна. Два друга краснокожего, выкрикнули с удовольствием и, ударяя его по плечам и спине, поздравили того с удачей. Маргарет съежилась в их ногах. Краснокожий, который был более чем рад, даже попробовал, заставить Гранта принять, по крайней мере, ещё одну дополнительную, шкуру за девушку, но конечно, Грант великодушно от этого отказался. Заключённая сделка была, в конце концов, заключённой сделкой, и правил надо придерживаться. В конце концов, кто здесь был торговцем? Маргарет вздернули на колени, и Пыльноногий сразу завязал свой бисерный ошейник на её горле. Потом он плотно связал её маленькие запястья спереди, длинной верёвкой, поднял уже свою собственность на ноги, и повёл, держа за свободный конец верёвки, к своей кайиле, сопровождаемый его друзьями.
– Похоже, они очень рады, - заметил я.
– Я тоже так думаю, - ответил Грант улыбаясь.
Мы наблюдали за Пыльноногими, которые рассаживались по своим животным, мужчины и женщины, готовясь покинуть торговое место. Улла и Ленна были уже на ногах, их руки всё так же были связаны за их спинами, их шеи, были привязаны к высоким, разукрашенным седлам своих новых хозяев. Их владельцы рассматривали их. Они похлопывали по голым бокам девушек с видимым удовольствием, как если бы это были кайилы. За тем и они вскочили в седла, оставляя девушек пешими, голыми, и привязанными за шеи, около своих стремян. Девушки смотрели на хозяев со страхом, а затем, поскольку кайилы начали движение, поспешно пошли следом около высоких животных, в траве достигавшей их бедер. Я не сомневался, что им скоро будут преподавать их обязанности, и те, что вне вигвама и те, что внутри него. Я увидел Маргарет, безумно смотрящую через плечо, будучи увлеченной вперед, верёвкой связывавшей её запястья, вслед за животным её нового Господина. Несомненно, она также скоро получит инструкции относительно методов служения и ублажения, которые будут взысканы краснокожим рабовладельцем.
Мы смотрели вслед уезжающим сквозь травы Пыльноногим.
– Это была хорошая торговля, - польстил я.
– Я тоже так думаю, - согласился Грант.
– Все остались довольны.
– Ты думаешь, эти два краснокожих, которым достались Улла и Ленна достаточно рады? – спросил я. – Мне показалось, что Ты, провёл довольно рискованный маневр, и они могут почувствовать себя обманутыми.
– Я не думаю, что они возражали бы против такого обмана, - сказал он.
– Разве Ты не видел, как они шлёпали своих девушек по бёдрам, по-хозяйски, с гордостью и добродушно? Они более чем рады иметь таких девушек на своих привязях, привести их домой, добавить их к своим кайилам и прочей собственности.
– Ну, что ж, пожалуй Ты прав.
– Пристегни эту к каравану, - попросил он, указывая на темноволосую девушку, которую мы обменяли на три топора. Она так и лежала в траве подле нас, - и последи, чтобы она помылась.
– Сделаю, - пообещал я. – Какие у Тебя планы на будущее?
– Мы встанем лагерем здесь.
– Здесь? – поразился я.
– Поблизости есть вода, - пояснил он, - и лес.
– Ты собираешься оставаться какое-то время на торговом месте? – спросил я, озадаченно. Это был последний торг на территории Пыльноногих. Мне не казалось, что есть смысл ожидать ещё одного появления Пыльноногих, по крайней мере, не в течение ближайшего времени. Сам же я стремился двинуться в дальше на восток.
– На сегодняшний вечер, - уточнил Грант.
– Мы могли бы сделать пять пасангов ещё до темноты.
– Мы расположимся лагерем здесь, на сегодняшний вечер, - повторил он.
– Очень хорошо, как скажешь, - не стал больше спорить я.
Он пошёл к девушке, лежащей в траве.
– Womnaka, Amomona, - сказал он.
– Womnaka, Wicincala.
– Ho, Itancanka. Ho, Wicayuhe, - отозвалась темноволосая.
– Она говорит на языке Пыльноногих, - сказал он. – А ещё это значит, что она сможет понимать и язык племени Кайила.